Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн - стр. 14

Начало III в. до н. э. стало временем, когда Риму и Карфагену пришлось объединить свои силы перед лицом общего врага – эпирского царя Пирра. В 280 г. до н. э. между ними был даже заключен союз, предписывавший сторонам помогать друг другу, при этом особо оговаривалось содействие, которое карфагеняне должны были оказывать римлянам на море. Однако договор оказался в большей степени пустой формальностью: совместных действий новые союзники не вели, и один лишь раз карфагеняне направили к италийским берегам эскадру в 120 кораблей, но римляне отказались использовать ее и отослали назад. Между тем талантливый полководец Пирр, одержав ряд побед над римлянами, по просьбам эллинских колонистов переправился на Сицилию, где скоро очистил от карфагенян почти весь остров. Только Лилибей еще выдерживал осаду, и пунийцы уже готовились вести переговоры о прекращении войны. Но именно в этот момент, когда победа была почти у него в руках, Пирра подвели его неуемные амбиции и претензии на единоличное правление в Сицилии. Греки боролись с угрозой карфагенской гегемонии вовсе не для того, чтобы получить на свою шею нового тирана, который, в отличие от предыдущих, собирался подчинить своей власти весь остров. Рассорившись со своими бывшими союзниками, Пирр увел свою армию обратно в Италию.

В Карфагене, да и в Риме тоже не могли, конечно, предполагать, что все события последних лет постепенно перетекут в одну из самых страшных войн, которая будет вестись уже между ними самими и станет первым этапом в их смертельной борьбе.

Являясь развитым рабовладельческим государством, Карфаген обладал достаточно сложной социальной организацией. Все его население делилось на граждан и неграждан. Граждане, к числу которых относились преимущественно свободные жители самого Карфагена, в свою очередь, делились на «могущественных» (аристократию, также называемую в римской традиции, в частности у Юстина, сенатом) и «малых», или плебс. Влияние аристократии основывалось на богатстве, получаемом прежде всего от торговли и обработки земельных владений. Немалую долю дохода некоторым знатным семействам приносило исполнение военных и государственных должностей, открывающее дорогу к присвоению захваченной добычи и банальному казнокрадству.

В состав карфагенского плебса, по-видимому, входили мелкие землевладельцы и торговцы, а также ремесленники, которые могли использовать труд рабов. Несмотря на огромное имущественное неравенство, и плебс, и аристократия были едины в своей принадлежности к карфагенскому гражданству, составлявшему народное собрание и властвующему над всеми остальными массами населения своей страны.

Труднее выявить категории неполноправных жителей и реально занимаемое ими положение в обществе. В первую очередь следует назвать рабов, которых в Карфагене было немало. В рабство попадали вражеские военнопленные и население завоеванных карфагенянами земель. Кроме того, количество рабов пополнялось на соответствующих рынках. В собственности наиболее богатых карфагенских граждан могли находиться десятки тысяч рабов (известно, что Ганнон Великий располагал двадцатью тысячами рабов, из которых сформировал личную армию). Рабский труд использовался главным образом в сельском хозяйстве, а также на рудниках и в строительстве. Часть рабов считалась собственностью государства и использовалась в качестве гребцов на кораблях. Положение рабов было различным, что обусловливалось не только характером выполняемой ими работы (труд на рудниках был, естественно, более тяжелым, чем труд, например, храмовых рабов). Может показаться неожиданным, но рачительные пунийские хозяева относились к ним в среднем более, если можно так выразиться, бережно, чем те же римляне. Некоторые из рабов могли не только заводить законные семьи, но и владеть собственностью, например, участком земли, определенным количеством скота или мастерской. Приносимый ими доход мог даже позволить скопить достаточно средств для выкупа на свободу. Наряду с этим карфагенский раб мог получить свободу и без выкупа, но, по-видимому, и в том и в другом случае его зависимость от бывшего хозяина в определенной степени сохранялась.