Воины Игры, Супруг смерти - стр. 19
Ты не один. У тебя есть брат. Он всегда поможет тебе. И ты помогай ему. Вы будете шагать рядом из воплощения в воплощение. Иногда по очереди. Вы будете братьями, отцом и сыном, напарниками в боях. Всегда вы будете близки, как птицы одного гнезда. Прощай, мой воин, хранитель Ра…
Выражение его лица было таким, словно он расстается со своим любимым ребёнком навсегда. Ангел с горькими слезами оставил обоих младенцев в этой колыбели, которую теперь все называют Землей…
Эдгар повернул голову и взглянул на своего брата. Стальные глаза отражали восходящее солнце, словно зеркало. В них же Эдгар увидел своё отражение – младенец с сизой кожей, пока еще смятыми крыльями и сияющими голубыми глазами со зрачком в виде восьмиконечной звезды…
“Какие мы разные”– мелькнуло в голове удивление.
“Мы воины, брат. Мы в этом мире, чтобы защищать человечество. У каждого из нас разные способности и сила. Ты сталь, хоть и выглядишь мягким, человечным. Ты воплощение огня и жизни. А я – змей времени и слуга смерти, – умный и гибкий, хоть и выгляжу стальным. Когда-нибудь ты раскроешь свои способности, и твоё тело обретёт облик, соответствующий твоей внутренней силе. Я всегда буду рядом с тобой”.
Пора вставать. Ноги коснулись тёплого ковра. Одна нога не сумела найти тапочек. Его Эдгар нашёл через несколько минут в складках постели, почти у подушки. Он всегда перед дождём тапки прячет под подушку, вероятно, чтобы не промочить. Всё ещё сказывается память одного из воплощений, где он жил под открытым небом и боролся за выживание в горах, где сели во время ливней смывали не только кусты, но и кривые деревца, смешивая всё с грязью и камнями.
Значит, где-то во Вселенной существует его брат? Оригинально, ничего не скажешь. Змей времени и слуга смерти. Хм.
Сморщив недовольную моську, мужчина доплёлся до ванной комнаты и, не глядя, выдавил из тубы на зубную щётку пену для бритья. Вкус пасты показался подозрительным. Звонок телефона заставил его бежать с полным ртом пены, спотыкаясь и цепляясь за косяки дверей.
– Да, Рохау на связи! – злобно рявкнул он в трубку, заплевав аппарат.
– Ты не ответил. Тебя ждать сегодня вечером?
– Да! Мать вашу!
– Фу, ты, чёрт! – Зубная щетка ударилась о диск телефона, оставив приличный шмат душистой пены на цифрах “3” и “2”. Трубка снова безвольно закачалась на проводе, тыкаясь в персидский ковер.
Протирая лицо мягким полотенцем, он терпеливо заливал кактус водой, не замечая, как вся вода льётся мимо горшка. Он задумчиво проводил взглядом безустанно марширующих пионеров.
– Ну, вот, полил тебя… Э-э, прости, амиго, сейчас принесу воды. Ты уж не сердись.
Спустя полчаса Эдгар вытянул ноги и откинул голову. Кактус остался доволен поливом и фонил радостью на всю квартиру, касаясь едва ощутимыми щупальцами своей сути сознания человека. Эти щупальца не касались ничего, что было изготовлено из мертвых деревьев – кактусу такое прикосновение причиняло беспокойство и боль. Он также ненавидел кипящую воду в чайнике, так как горячий пар убивал микробов и другие микроскопические формы жизни, витающие в пыли давно неприбранной квартиры.
Необъятное кресло на балконе, любимая сигара, большая чашка ароматного кофе, граммофон, переживший войну и с источающий орган Иоганна Пахельбеля с редчайшей пластинки. И номер Ульяны, размазанный на ладони. Странно, чернила не смылись, а стали похожи уже не на цифры, а на загадочную вязь тетраглифов войори. Наверное, Эдгар помешался на сизокожих нефилимах. Он крутил руку перед собой, пытаясь разгадать расплывшиеся каракули. “Я здесь” – написано на войорском. Но это лишь фантазия. Это просто растёкшиеся чернила. Но почему они не отмылись?