Воины Игры 4. Сын Императрицы - стр. 60
– Сто восемьдесят два. Восемьдесят один – мохваны. Двадцать три – войори. Двадцать семь – угзи. Пятьдесят – скиры и нироскиры. Из техники: одиннадцать фрегатов, двести увойдов и четыреста гравимодулей.
– Мать Фердмах! – Маджрай зарычал и резко опустился на песок, отключив связь.
Сатталах присел рядом и обнял отца.
– Сейчас миттеры отвезут тебя в храм, папа. А мне нужно незамедлительно приступить к очистке периметра.
– Да, – Маджрай, скрипя зубами, поднялся на крутые наросты подоспевших миттеров и направил их в сторону города, не прекращая с тревогой думать о Сиффире и погибших людях.
Он застал жену в кабине увойда, неподвижно глядящую прямо перед собой. Корабли давно опустились на площадь города храмов. Раненных относили в лаборатории, где их уже ждали псы с инъекторами, чтобы после осмотра и процедур поместить их в реанимационные капсулы.
Маджрай осторожно коснулся руки Сиффиры и испуганно вскочил на платформу увойда.
– Сиффира! Ты слышишь меня? Мать Фердмах!
Волк быстро извлёк жену из кабины и опрометью бросился к мобильным капсулам, которые вывезли на площадь для эвакуированных. Найдя капсулу для биоников, Маджрай опустил в неё Сиффиру и захлопнул крышку. Диагностика показала, что волчица получила ожоги сенситивного чипа – результат сильнейшего стресса.
– Ты скоро поправишься, любимая, – Маджрай гладил прозрачный купол капсулы, прижавшись к его холодной поверхности лбом. – Я здесь, с тобой. Моя Сиффира. Моя любимая Императрица. Я с тобой. Я здесь.
Мохваны на мгновение замерли, вслушиваясь в голос Императора в сети. Волки переглянулись и, вспомнив о вдовах мужей, погибших при бомбардировке, направились в убежище, чтобы позаботиться о потерявших близких волчицах, угзи и войори.
Километр за километром, принц и его свита шли, выжигая до пепла застывшие и едва движущиеся волны массы и проверяя исправность каждого устройства, оставленного учёными. Когда взошло солнце, юноши и девушки вернулись в каменные мешки ллояров, чтобы восстановить силы. Через несколько часов они снова вышли в пустыню, сопровождаемые маленькими угзи, несущими мехи из листьев ллояров с ядом. К вечеру Сатталах оглянулся на своих людей и, подойдя к одному из них, резко сорвал маску. Ашшами поднял на принца воспалённые глаза. По переносице текла тонкая струйка жидкометаллической крови. Его воины обессилены. Принц сорвал маску с одного из угзи. Кот был не в лучшем состоянии. Только недавно посвященные котята, просто устало повалились в одну кучу и заснули.
– Мы не успеваем очистить всю площадь, – Сиббих распластался на песке и прижал ладонью кровоточащий кристалл на лбу. – Моего яда не хватает.
– Да, – Сатталах рухнул рядом и опустил голову на плечо друга. – Я больше не могу.
Бледные губы Сиббиха сжались в тонкую полосу.
– А тебе больше и нельзя идти с нами, Сатталах.
– Почему?
– Ты позорно свалишься прямо перед противником ещё до начала боя от измождения. Возвращайся в логово и отдохни. Завтра утром тебя будут ведь ждать прямо в центре этого периметра. Мы постараемся за сутки максимально зачистить здесь все.
– Я не оставлю вас.
Сиббих прыснул и ущипнул принца за локоть.
– Валяй. Посмотрим, сколько у мохванских учёных останется времени, чтобы провести анализ противоборства ядов, если ты сразу свалишься. Они зря старались, чтобы ты всё испортил своим тупым героизмом? Или гибель ста восьмидесяти человек – напрасная жертва? И для тебя ничего не значит их смерть под волнами этого де…?