Воин - стр. 5

Для молодого человека, едва перешагнувшего порог двадцатилетия, взлет от прапорщика до главнокомандующего фронтом был головокружительным. Но революция кружила голову ни одному, а тысячам таких же незрелых людей. Она одурманивала свалившейся на них властью, словно тяжелой дозой наркотика. Вчерашние батраки и поденщики, одуревшие от желания скинуть богатеев и занять их место, рвались в революцию, как стадо рвется в узкие ворота загона к желанному водопою, ломая изгородь и давя друг-друга. Лишь бы скорее утолить жажду самолюбия.

О, Господи! Если бы они знали, могли видеть тогда, как смеялись над ними, глядя сверху, духи злобы поднебесные. Если бы слышали, как земные вожди революции называют их бесформенным, липким, тестообразным словом «масса».

* * *

Узнав о том, что Осипов избежал ареста, председатель Туркестанского ЦИКа Вотинцев собрал членов Реввоенсовета в Доме свободы.

Комиссары не успели что-либо решить, а телефон в кабинете председателя уже поминутно трещал, требуя немедленной ясности.

– 9 -

– Алло! Валентин Дмитриевич! Что происходит? – спрашивал испуганный голос на другом конце провода.

Едва Вотинцев успевал объяснить, как раздавался новый звонок.

– Почему стрельба? Что случилось?

Председатель психовал, но старался не терять самообладания.

– Куда бежать? Не пойму? – спрашивал очередной голос. – Делать чево?

– Давай сюда! Обсудим на месте!.. Не по телефону… Жду!

Опять звонок.

– На вокзале перестрелка! Валентин, что это?!

– Осипов, щенок, поднял туркестанцев! – терял спокойствие Вотинцев. – Срочно дуй в мастерские, поднимай рабочих и… – председатель не успел добавить что-то еще, связь оборвалась.

– Алло! Алло! Алло! Барышня! Ба- а –рышня! – требовал Вотинцев. Но телефон не подавал признаков жизни.

– Все! Станция в его руках! Сволочь! – выругался председатель и перестал стучать по аппарату. Его пальцы дрожали.

– Дубицкий был, – указал кивком Вотинцев на умолкнувший телефон и добавил: – Успели! Накром путей в курсе!

– Ну, что, надо ждать Осипова в гости, я полагаю? – обратился к собравшимся, поправляя пенсне, комиссар Финкельштейн. Он первым из совнаркомовцев прибежал к Вотинцеву.

– Спокойно, товарищи, спокойно! – обращаясь больше к себе, призвал тот. – Обсудим без паники.

– Успеть бы собрать тех, кто с нами, – подключился к разговору глава ташкентского Совнаркома Фигельский.

– И кто теперь снами? Вы знаете? – встал со стула и зашагал по кабинету комиссар Николай Шумилов. Он закурил и уставился в окно, взъерошивая волосы на голове. Потом шагнул от окна к столу, ткнул недокуренную папиросу в пепельницу и с силой придавил ее:

– Предлагаю отправиться в казармы. Всем. Вместе. К солдатам. Он ввел их в заблуждение. На месте прищучим гада. Не то натворит делов молокосос!

– Опасно! – бросил кто-то.

– Не посмеет против всех. Солдаты нас знают. Нужно все объяснить им.

– 10 –

– Разумно ли в такой обстановке? Уже бой идет!

– Опасно… Разумно… – вспылил, передразнивая, Вотинцев. – Пока мы спорим, что да как, этот сопляк потрошит город.

– Я согласен, – подключился чекист Фоменко. – Медлить нельзя!

– В крайнем случае… – Вотинцев достал из самодельного обшарпанного сейфа револьвер и стал набивать барабан патронами, – рука не дрогнет! Я первым завалю этого анархиста!

Вдруг зазвонил телефон. Все переглянулись. Председатель ЧК Николай Фоменко, опередив других, схватил трубку: