Воин на полставки - стр. 56
– Держи свои революционные мысли при себе, – обернулся к нам Подбородок, скривив физиономию. – Войны кормят людей так же, как ремесло. Меньше людей – меньше голодных ртов.
Меньше людей, меньше… что?!
Нет, я никак не могла оставить этот комментарий без внимания.
– Эй, дурак ты, что ли? – крикнула, как только парень повернулся. Вынудив его вновь обернуться с еще более перекошенным от возмущения лицом. – Я, конечно, понимаю, что жизнь тебя сильно обидела. Не знаю, правда, чем, но как у тебя язык поворачивается такие вещи говорить?
Заглядывая в его глаза, я боролась с желанием остановиться и сделать шаг назад. Даже если представить, что средний брат поверил в мою ложь и видит перед собой сестру, взгляд его всё равно излучал неприязнь. Тот самый холодок, сигнализирующий о том, что твоей компании здесь не рады.
Но было в глазах этого раздражающего парня что-то еще. Как будто он знал и видел намного больше, чем кажется. Как будто жизнь уже отыгралась на нем с лихвой, и теперь он сам глядит на свою жизнь с легкой усмешкой.
«И что дальше? – спрашивает он у нее. – Как еще ты попытаешься побороть меня, чтобы вновь сдаться на милость победителя? То есть, меня».
Но жизнь упорно не хотела принимать поражение. Снова и снова вовлекая Хёна в череду неудач, горьких потерь и глубокой тоски.
– Клан Лао никогда не промышлял ремеслом, – на удивление спокойно произнес Подбородок, не отрывая от меня темных глаз. – Ни торговлей, ни земледелием. Наш прадед был воином. Одним из лучших. Его жена тоже. Их родители, наши родители. Мы. Война – это средство нашего существования, и жизни нашей без войны существовать не может. Поэтому… – он отвел взгляд в сторону, словно собираясь с мыслями. Тем не менее, голос его оставался тверд, как прежде, – …сколько бы сильно мы ни желали мира, он убьет нас. Убьет так же, как и любой клан, что добился почестей с помощью оружия и верности Императору. Поэтому отринь свои пацифистские мысли и продолжай двигаться вперед проторенной дорогой. А если… – парень прищурился, – …если ты попытаешься свернуть с нее – никто тебе не поможет. Никто, – прошептал он в завершение монолога, развернулся и пошел дальше в прежнем темпе.
Никто.
Никто не поможет. А если узнается, что я вовсе не являюсь частью клана Лао? Единственной моей ниточки в этом мире. Тогда мне тоже никто не сможет помочь? Даже если с дороги я не сверну?
А поможете ли мне вы, если узнаете, что на самом деле я не Айлин?
– Айлин? – обернулся ко мне Шен, когда заметил, что я так и не сдвинулась с места. – Ты чего встала? Нашего Хёна просто уронили в детстве, – озорно подмигнул мне старший.
– Если не роняли, то сам упал, – дополнил Сюн, пожав плечом.
Не знаю, отчего их слова так сильно меня развеселили, но я засмеялась в голос. Утерла подступившие слезы, тихо всхлипнула и вскоре нагнала эту троицу уже в более приподнятом настроении духа.
Однако я знала, что слова Хёна глубоко врежутся в мою память. Еще не раз я вспомню о них, размышляя о жестокости Сакурана. О бесконечных войнах и невозможности мира.
Необычное расположение острова нисколько не повлияло на его флору и фауну. Будто чудесным образом этот пласт земли откололся от той земли, что располагалась под нами, и не менее чудесным образом поднялся к облакам.