Во! - стр. 18
– А кого? – аж захлебнулась, то ли от восторга, толи от ужаса девушка.
– И не Сергей Сергеич, – продолжал говорящий мыслитель, не обращая ни на кого внимания. – А вот во время трюка – это они лихо придумали. Умно!
– Кто они! – Оля была уже на грани.
– Нам необходимо съездить к месту трюка, – решительно потребовал он.
– Вон, – Коньков ткнул пальцем в сторону, стоящих на дороге машин, – твоё место.
– Ах! Ну, да, – опомнился напарник. – А поближе нельзя подъехать, а то я на роликах.
– А я на чём? На лыжах? Бэби сейчас за руль сядет и подъедем, – после этих неожиданных даже для самого себя слов он понял, что уступил рвению Бэби вести машину. – Зачем! – хватанул он рукой по рулю. Конькова всё это так раздражало.
– Затем, что машины надо переставить, – не унимался напарник, поняв возглас каскадёра по-своему. – Передвинуть немного. Я думаю: они поставили их ближе положенного, чтобы прыгающий перелетел дальше и разбился об асфальт. Значит, нам переднюю машину надо продвинуть вперёд…
– Тьфу ты! – Коньков выскочил из машины, ему было тошно всё это слушать, прямо, до рвоты. – Уме-мереть спокойно не дадут.
Он направился к машинам: поторопить процесс. Катиться на роликах по траве было невозможно и ему пришлось шагать, как хромой утке. Оказавшись позади тента, он помимо воли услышал разговор, находящихся там Паши и Сергей Сергеича.
– Мне тут намекнули добрые люди, – тихо вопрошал мега талантливый муж, именно слово «вопрошал» так идеально подходило к интонации его голоса, – что моя жена мне… – тут он замялся, не зная, как бы помягче выразится, – была мне не совсем верна. Ну, в смысле супружества. Вы не могли бы мне подсказать с кем?
– А добрые люди не подсказали? – голос режиссёра напрягся.
Было тихо. Паша видимо отрицательно покачал головой.
Коньков хотел, было уже выйти в зону их видимости, не любил он подслушивать, но внезапно услышал такое, сравнимое лишь со шлепком грязи в лицо.
– С кем-то из каскадёров, – внезапно буркнул застигнутый врасплох Сергей Сергеич. – С кем точно не знаю, но что-то про это слышал. Хотя, не люблю я в этих делах разбираться и вам не советую. Знаете ли, все эти съёмочные экспедиции: то да сё… А потом домой возвратились: цём, цём и всё забылось.
‒ Значит, вот почему эти двое остались, – это был снова голос Паши. – Все остальные каскадёры уехали, а они остались. Так, а кто из двоих?
– Я их имён и фамилий не знаю! И увольте меня от этого, – режиссёр стремительно выскочил из-под тента, а Саня Коньков отковылял на своих роликах в противоположную сторону поближе к дороге.
«Вот так, – подытожил он, усевшись прямо на мокрую траву под какой-то небольшой стожок сена, – Умрёшь ты, Санёк, не только брошенным мужем, но и несбывшимся любовником вдобавок. Оклеветанным, что наиболее гадко…»
Твои слова, что плеть с шипами,
Срывают кожу в клочья боли.
И раны вымыты слезами
Жгут от присутствия в них соли.
– Колька! Эй, Колька! – услышал он недалеко от себя.
Конькова со стороны дороги видно не было, но он со своей позиции за кучей сухой травы при желании мог видеть всё. Выглянув из-за своего укрытия, он увидел Олю и её дружка Кольку Жихарева. Тот лихо крутил коленца по асфальту на своих самодельных роликах, эффектно остановившись перед окликнувшей его девчонкой.
– Колька, – попросила та громким шёпотом, – надо Слона отвлечь.