Во временное пользование - стр. 5
Писала заявления.
Но все было впустую.
Юридическое оформление сделок было на высоте. Я прекрасно понимала, что сама виновата в произошедшем, не надо было слепо доверять брату… Но как не доверять, когда мы были самыми близкими, самыми родными друг у друга? Я даже подумать не могла, что он способен на такое!
Когда неожиданно брат перестал отвечать на звонки и письма, а на счет прекратили поступать деньги, а произошло это одновременно, я заволновалась.
И, бросив готовящуюся выставку, прилетела спешно в родной город.
Прямо к закрытой квартире, где уже проживали чужие люди.
Дом, бизнес, земли, что сдавались в аренду – все было продано. Кирилл появился один раз. Выглядел спокойным и каким-то… Просветленным, что ли. На все вопросы нес какой-то непонятный бред о несущественности материального и постижении гармонии.
А потом и вовсе пропал.
Заявления в полицию ничего не дали. Там просто не увидели состава преступления.
Я осталась ни с чем. В родном когда-то, но теперь таком враждебном городе, где меня знали, помнили…
И не любили. Потому что всегда была не от мира сего, всегда на всех смотрела свысока, как казалось моему окружению. А потом и вовсе уехала за границу, строя из себя стрекозу – свободную художницу.
По крайней мере, так мне дали понять на одном из благотворительных приемов, куда пригласили, памятуя о моей профессии и бывшем положении в обществе.
Я помнила свою растерянность, свой страх. И презрительные взгляды окружающих. Бывших одноклассников, богатых детей богатых родителей. Деятелей культуры, которые раньше так хвалили мое творчество, звонили, писали, приглашая на какие-то выставки, какие-то промо-акции, считая знаменитостью, добившуюся успеха за рубежом.
Я шла на тот прием с намерением попросить помощи, инициировать пересмотр договора о купле-продаже. Ну очевидно же, что брат подвергся влиянию! Неужели, никто этого не видит? Неужели, никому нет дела, что вот так, в двадцать первом веке, прямо в крупном областном центре, в городе, входящем в десятку первых по численности городов в России, расположилась секта, заманивающая в свои сети людей? Обирающая их? Как такое может быть?
Происходящее казалось дикостью. И особенно диким было то, что все, кажется, знали про ситуацию с Кириллом, но никто не собирался ничего делать!
Я, поговорив с несколькими, вполне серьезными людьми, занимающими хорошие должности в городе, поняла, что все впустую. Конечно, мне улыбались. Конечно, мне обещали посмотреть и даже подумать, что можно сделать. Но реальность была ужасна.
А еще ужасней все стало, когда я услышала разговор двух мужчин, с которыми совсем недавно общалась, просила помощи.
Я как раз вышла на балкон, спрятавшись за балюстраду, закурила.
Услышала мужские голоса, шагнула в тень, потушила сигарету.
– Ты видел Корееву?
– Да. Выросла девочка.
– Что думаешь?
– Пусть побегает. Потом пригрею.
– Эй, я первый!
– Посмотрим…
Они уже давно ушли.
А я так и осталась стоять, привалившись к холодной стене и сжимая в кулаке потухшую сигарету.
Эти двое мужчин, приятели моего отца, совсем недавно по-отечески утешали меня, клали ладони на плечи. Говорили о том, что сделают все возможное. Смотрели в глаза.
Я почувствовала внезапную резь в животе, еле успела согнуться, и меня вытошнило выпитым шампанским в куст сирени.