Во власти зверя - стр. 58

- Я так и думал, - хмыкнул он. – Твоя мать – человек, а отец – волк.

- Не угадал, - процедил Актазар сквозь стиснутые зубы, в его глазах отразилась лютая ненависть.

- Вот как? – улыбнулся Серафим и, срезав еще слой кожи со спины Актазара, плеснул какую-то жидкость на рану.

Актазар завыл от боли, прикусив нижнюю губу, он старался держаться, но по глазам видела, что ему очень больно. Его тело начало покрываться волдырями, а оголенные ткани плавились. Будто кислоты налили. Вот только кислота не разрушала тело полукровки. Что же это за вещество, которое способно расплавить кожу до костей?

- Так-так! Твоя мать-полукровка, а отец – волк. Поэтому подействовало черное вулканическое стекло. Я его разбавил, если бы прислонил к твоей коже осколок, то рана уже бы не затянулась. Ты бы начал гнить изнутри и умер бы мучительной смертью, дня так через три или четыре. Видишь, волк, я многое о вас знаю, особенно, как причинить вам боль, как лишить жизни. Ответь, почему я не смог убить девчонку? Она – новый вид?

- Я понятия не имею! – рявкнул Актазар. – Она не из нашей стаи.

- Вы вывели новые особи, чтобы однажды напасть и уничтожить людей? – насторожился Серафим.

- Я же сказал, что девчонку подобрали по пути, толком ничего о ней не знаю, - зло выплюнул Актаразар.

- Конечно, ты не расскажешь. Придется разговорить, - ехидно протянул человек, взяв в руки щипцы.

Серафим сдергивал ногтевые пластины с пальцев Актазара. Полукровка от боли потерял сознание. Ему на голову вылили ведро ледяной воды, привели в чувство. Меня чуть не вывернуло наизнанку. Пусть Актазар мне не друг, но я не желала ему подобной участи.

- Продолжишь молчать? Или повторим? Ногти у тебя уже отрасли, а я так могу всю ночь развлекаться, - заявил капитан, а меня передернуло от ужаса.

- Он говорит правду! – закричала я, схватившись пальцами за решетку. – Я встретила волков в лесу, попросила показать дорогу на север. Умоляю, не мучайте его! Он обо мне ничего не знает. И я о себе толком ничего не знаю, потому что недавно обратилась. Все это время жила как человек, - выпалила правду, надеясь на то, что Актазара отпустят.

- Очень любопытно, - натянуто улыбнулся Серафим. – Приведите образец из первой камеры, - обратился он к солдатам.

Воины приволокли еле живого оборотня. Я с ужасом смотрела на то, как Серафим взял нож, сделанный из черного стекла, а потом нанес три колотые раны в живот оборотню. Тот завыл так громко, что у меня мурашки пробежали по спине, а душу сковал страх.

- Образец номер семь верните в камеру, а этого повести на цепи, пусть все полюбуются, что будет с этим полукровкой после полученных ранений. Может, тогда они станут более разговорчивыми, - с этими словами Серафим вышел из помещения, осталась лишь охрана.

Актазар стоял на коленях в своей камере, тяжело дышал. Раны на его спине не заживали из-за того, что туда попала пыльца вулканического стекла.

- Ты как? – с беспокойством спросила, глядя на собрата по несчастью.

- Нормально, - буркнул он, облизнув пересохшие губы.

- Регенерация не действует? – уточнила я, еще раз скользнув взглядом по окровавленной спине.

- Нет. Жжется очень сильно, подозреваю, что процесс заживления будет долгим, - поморщился полукровка.

Я просунула руку сквозь прутья и осторожно прикоснулась к его плечу. Актазар бросил на меня хмурый взгляд.