Во власти Деспота - стр. 23
— Ну что ты начинаешь сразу?! Да я просто предложил. Без них тоже вкусно… — мне показалось, или весь задор разом испарился из его голоса? И мужчина тяжело вздохнул? — Наверное…
Он что, расстроился?
Крепко стискиваю зубы, буквально выдавливая из себя, стараясь не прокручивать в голове вновь и вновь его потускневший голос:
— Ладно. Просто принесите…
— Ну, другой разговор! Момент!
Он бодро шагает к холодильнику и вытаскивает помидоры. Я как дурочка смотрю на его крепкую фигуру. Движения плавные, вальяжные. Никогда раньше не обращала внимания на это в мужчинах, но Мариб и правда движется как хищник: собранно, размеренно и плавно. Должно быть, он действительно спортсмен…
— А давай сыр ещё закинем?? — вопросительно хмурит брови, оборачиваясь.
— Если вы на завтрак хотели яичницу по своему вкусу, нужно было просто попросить.
Не могу сдержать весёлый смешок. И озорно смотрю, как мужчина кладёт передо мной томаты.
На кухне уже слышится потрясный запах, и я быстро начинаю разделывать помидоры.
И тут чувствую горячее дыхание за ухом и мгновенно напрягаюсь. Откладываю нож в сторону, когда правым бедром неожиданно чувствую крепкую руку. Мариб опирается запястьем о столешницу, прикасаясь к моей спине. А другой рукой с левой стороны подаёт сыр, поднося к моей груди. И тем самым заключает в ловушку своего тела и рук. Меня мгновенно обдает жаром. А отодвинуться некуда.
— А я не привык просить, — тихий шёпот пускает мурашки по спине.
Почему он так на меня действует? Ни один мужчина ещё не вызывал такую бурную необъяснимую реакцию.
Я уверена, он чувствует, как я замираю, видит, что мне неловко, понимает, что нечем дышать. И знает причину этого…
Я нервно облизываю пересохшие губы, боясь повернуться, да и вообще что-то ему говорить. Он все оборачивает в свою пользу. Любое мое слово будет использовано против меня.
Дрожащими пальцами забираю сыр с раскрытой ладони, замерев в одном положении. И с трудом сбивчиво из легких выталкиваю ответ:
— Да… Конечно… Я положу сыр, если вы так больше любите…
Горячее дыхание продолжает щекотать шею, а у меня по позвоночнику как будто медленно начинают спускаться волны напряжения и тёплой слабости.
— Только это нужно поскорее сделать… — намекаю, что ему неплохо было бы отодвинуться.
— Хорошо, — раздаётся сбоку бодрый, как всегда насмешливый, голос, — могу сыр порезать. С ножами у меня дело обстоит намного лучше, чем со сковородками.
То, что он отстранился, я почувствовала сразу же. Стало вдруг холодно и тускло.
В душе непонятная сумятица, и я больше не произнесла ни слова. И даже во время завтрака мне удавалось отделываться односложными ответами.
Зато теперь я знаю, что он запивает еду водой и даже за трапезой его телефон лежит рядом.
— Так, я со стола уберу сам, а ты собирайся. У тебя двадцать минут, — он отодвигает стул и встаёт.
Я немедленно поднимаю глаза и сталкиваюсь со спокойным бездонным взглядом.
— Куда?
— К тебе. Возьмём кое-что из вещей. Потому что у меня ты задержишься чуть дольше, чем я планировал изначально.
— Но вы ведь сказали не брать ничего…
— Да, но теперь выяснение обстоятельств затягивается, а я заметил, что тебе все же необходимы личные вещи.
— У вас есть время возиться со мной? Вы же говорили, что…
— Да кому я теперь тебя доверю? Ты ж убьёшься ещё ненароком, — и бросает многозначительный взгляд на мою перебинтованную руку. — Ты что, даже повязку не сняла?