Во имя порядка: у истоков Союза - стр. 30

Мужчина закончил молитву и секундой позже установилось полное безмолвие. Почувствовав, что кто-то пришёл, он оборачивается, и Джаэль посмотрел в тёмно-зелёные глаза, на слегка смуглое лицо, чертами создающее образ строгого, но доброго человека.

– Господин, – с почтением заговорил Джаэль. – Мы пришли сюда… в…

– Часовню Единого, – помог мужчина. – Я – дикон4 Маас.

– Да. Пришли в часовню в поисках помощи. Мы ищем караван с беженцами, он должен был проходить здесь примерно недели две тому назад. Вы не знаете, был ли таковой?

– Эка какой вопрос, – молитвенник перемялся с ноги на ногу, – да, насколько я помню, здесь были беженцы. И я даже помню средь них маленькую девчушку, Оливи звали вроде.

– Что!? Когда!? – Джаэль буквально взорвался эмоциями и если бы не осознание присутствия в святом месте, то он бы накинулся на старика с вопросами. – Прошу, во имя твоего Бога, помоги мне её найти!

– Я так понимаю, она дорога тебе?

– Она – моя дочь, – с придыханием и волнением, изливающимся из каждого слова, твердит парень, сердце его стучит как бешенное, в груди всё перехватило болезненно-щекотливым чувством. – Прошу, либо убей меня, либо скажи, как она и куда ушла?

Дикон внимательно смотрел на Джаэля, изучая его и оценивая, тому же казалось, что прошла целая мучительная вечность. Мужчина по-отечески хлопнул его по плечу и как можно быстрее прекратил томительное и доставляющее терзание волнение:

– Многие не остались надолго в Златоброде, в том числе и Оливия. Я помню её по молебнам здесь. Женщина, смотрящая за ней, ходила на совместные службы, но, когда появилась возможность уплыть, они сделали это. Только я не знаю, куда.

– Проклятье! Что б его! Пусть всё сгорит! – закричал Джаэль, но тут же осадился, сами стены с образами праведников из Предания, окуренные ладаном, «устыдили» его; немного приопустив голову, он лишь сказал. – Простите.

– Я разумею ваше состояние, – дикон понимающе посмотрел на отчаявшегося отца. – Сам потерял дочь в войне с Неримом.

– Она… что с ней, – решил спросить Вилдас, но тут же получил ответ – дикон обратил в его сторону лицо и мерно заговорил, голосом глубоким и проникновенным:

– Силленн, моя девочка, тогда пошла работать при шахте, подшивать и чинить одежду для работников, – мужчина чуть улыбнулся. – В Речном работы не было, вот она её и нашла на юге Солнечного берега, – его голос отяжелел, а в глазах промелькнул болезненный взгляд. – Как раз Велисарий с Югаром стали поднимать край с колен. Но ей не повезло… ей… она, – дикон выдохнул, видно, что он не в силах сказать, а картины страшного прошлого не дают ему покоя.

– Западный горный хребет… шевоше, – завершил Вилдас. – По пути неримского отряда, что шёл от берега вглубь страны, никто не спасся.

– Да, вы правы. Я помню, как сам туда приехал. Всех мужчин замуравали в шахтах, и они умерли от голода и жажды. Девушек же… не хочу говорить, что с ними делали… их нашли в яме, заваленных ветками. Каждую либо прирезали, либо задушили.

– Это печальный день, – сокрушается Вилдас. – Что стало с тем шевоше? Я слышал, что его разбили вблизи Речного.

– Их перебили. Фриджидиэн из Арка, Конан и Свяослав взяли в клещи неримское шавоше и рассеяли их, – быстро ответил Дикон. – Ладно, вы из Речного же? Простите, к своему любопытству я не могу не спросить – что случилось в Речном? До меня доходи слух…