Во имя порядка: у истоков Союза - стр. 12
Он её отпустил и радостно смотрит на то, как она покупает шоколад, и на то, как она делится им с ребятами. Что может быть веселее для отца, чем-то, что его ликующее, не знающее горя, дитя? Мужчина взглянул направо и лево, воззрев люд, чьи лица светлы, их дети также не знают беды, ибо кто будет горевать на ярмарке в Речном?
Но неожиданно нос уловил что-то противное. Запах… странно чёткий для сна запах серы окутал всё в округе, забился в нос и неприятный привкус ощутился на языке. Страх проник в каждую клетку тела отца, и он продрогнул. Мужчина кинулся вперёд, но дочери нет. Она исчезла, вместо неё только пустота и словно ничего не замечающие жители.
– Оливи! – кричит он, но никто не обращает внимание.
На его крик ответило пришествие ада. Огонь… пламя пожирает всё вокруг. Но первыми выгорают люди, их плоть становится чёрной, начинает осыпаться подобно зале, а души вырываются с ужасом и воплями, предсмертными хрипами и агонией. Отец стал вертеться, в поисках дочери, но не находит её, отчего готов биться в отчаянии. За ними начинают тлеть дома, чернеть брусчатка и трескаться. Прилавки сгинули в пламене, а за ними взвились кострами и жилые постройки. Не в силах больше терпеть эту картину, её остро выраженных черт, делающих её похожим на страшную реальность, вплоть до тошнотворного запаха гари и жжённой плоти, мужчина разрывает сети сна и вскакивает с пронзительным криком.
– О-ох! – поднялся он с лежака, держась за голову.
Его глаза распахнулись сильнее, превозмогая сонные потуги. Осмотревшись и не находя ничего интересного кроме костра, он поднялся. Присев на камень, парень глубоко вдохнул, наполняя лёгкие свежим лесным воздухом, источающим аромат сырой листвы и костра.
Присев на камень, пальцы зацепились на деревяшку, и рука швырнула её в кострище, огонь с треском стал жадно пожирать топливо.
– Что случилось, Джаэль? – спросил парень в светлом балахоне, поверх которого грудь защищает кожаный рифлёный панцирь. – Всё в порядке?
– Опять кошмар… приснился, – ладонь провела по лицу, стряхивая остатки сна; он смотрит на огонь… нет, он не похож на тот, который был во сне и запах приятнее.
Одежда мужчины довольна проста и подходит для странствия по опасным большакам – белый поддоспешник, покрытый кольчугой поверх которой ткань, лишённая знаков различия. Он сдал прошлые «оттенки и цвета», когда его полк был расформирован, а в новой стране он служить не желает, ибо раз давший клятву Святому ордену, он её менять или давать заново не собирается.
– О чём? – спросил напарник.
– Оливия, – с горечью выдохнул Джаэль. – Мне приснилось моя дочь, Вилдас. И что мы с ней на ярмарке. Даже необычно, ведь она не любила шумный рынок, но очень ей нравились шоколадные конфеты, – лик парня стал мрачнее и даже медленно восходящее солнце не могло его «высветлить». – Был праздник, а потом пришёл огонь и всё пожрал.
– Успокойся, – встал и Вилдас, подошёл к напарнику и положил ему руку на плечо, пошаркав краями мантии о листву. – Это всего лишь сон. Рано или поздно, мы её найдём.
– Я надеюсь, – хмуро произнёс Джаэль, взглянув на восток; в небесно-синих глазах отразился рассвет, поднимающееся солнце, рассеивающее наступающей лазурью ночную синеву, гася сверкающее серебро звёзд и покрывая горизонт оранжево-алым заревом.