Во имя порядка: на заре новой эры - стр. 38
– Да сохранит вас пустыня.
Спустя пару мгновений наши ноги уже шли по гнилым доскам настила. В мои ноздри забивается странная вонь – смешение смрада гнилой рыбы, восточных терпких и острых специй и отходов, сливающихся в море. Тут и там я вижу жалкие лачуги, трясущиеся на подпорках. Более массивные брёвна или каменные колонны держат громоздкие здания, вроде тюрьмы или Твердыни власти. Раньше это был оплот торговли юга, через здешний порт проходили фрукты, самоцветы, шелка, жемчуг и ткани. Теперь же я вижу, картину упадка – богатые торговые лавки сменились убогими скамьями, на которых красуются ржавые клинки, множество раз перекованная броня, я зрю, как две южанки матерят друг друга из-за вшивого куска ткани – видимо торговка не желает снижать цену; и видно мне, как местный купец расставляет на прилавке апельсины и виноград, намеренно скрывая от глаз серо-коричные пятна гниения. А одежды народа – меня едва ли не прошибает слеза от того, что народ нацепил на себя дырявые множество раз штопанные тряпки коричнево-бурого цвета, протёртые и старые. И ходя в таких «нарядах» годами, люди и аэтерна становились частью нищенской атмосферы этой дыры.
– Не самые лучшие времена, словно прочитав мои мысли, загрустил Арсит. – Я помню, как сюда ещё заходили торговые галеоны из Нерима и гружённые несметными богатствами корабли из Киле и Киры. Детство…
Море подходит под гору и притекает прямо сюда, давая торговым судам здесь выгружаться. И раньше так и было, но времена всё измени – юго-востоку Эндерала больше нечего предложить миру, который медленно сходит с ума. Теперь мы вынуждены довольствоваться осколками порядка, пытаться собрать их в единую картину, что я готов делать.
– А как же торговля жемчугом, порохом и золотом? – вспомнил я, что видел торговые корабли под флагом Дюнного. – Ведь ещё ходит ваш флот.
– Этим промышляет узкая группа торговцев. Они не делятся ни с кем.
– А Святой орден, – наивно я бросаю фразу, уже чувствуя, какой будет ответ. – Он же должен хоть немного держать руку на пульсе.
– Эти торговцы и есть власть, – уныло ответил Арсит. – Впрочем, скоро вы сами всё поймёте.
Арсит остановился на самом краю внутреннего города, у массивных двухметровых ворот из дерева. Я на миг удивился, когда увидел высоких стражей, чьи тела защищены ламеллярным доспехом, украшенным позолотой. Конусные шлема с бармицей закрыли лица, и я не вижу их эмоций. Угрожающе сияют наточенные полотна алебард, скрещенных в знак того, что никто не пройдёт без приказа. За их спинами на воротах изображён герб Дюнного, ставший символом их независимости и свободы – золотом изображён лев с крыльями, над которым довлеет око, пронзённое мечом. Я с больной улыбкой встретил этот символ, как знак беспомощности Святого ордена… вот бы тыкнуть им Арантеаля и Натару, чтобы они поняли – Дюнное лишь формально всё ещё часть единого Эндерала, на деле же я чувствую свободу этого места, знаю, что Дюнное – вольное государство.
– Отворяйте, – тихо приказал Арсит. – Пришёл Фриджидиэн из Арка по приказу Флава Велисария. – Сказав, он поднял голову вверх и увидел, как на надвратном балконе лучники в золотой чешуе уже держат стрелы на тетиве.
Стражи, сохраняя совершенное безмолвие отошли в сторону и врата распахнулись – Твердыня власти встречает нас с распростёртыми объятиями, и я не собираюсь пренебрегать её радушием. Поведя вперёд товарищей, я вдохнул и выдохнул, развеивая волнения… мне придётся встретиться с одним из самых тёмных порождений человеческой жизни – политикой.