Во имя Абартона - стр. 33

– Перстень братства. Это тоже не поможет, – Реджинальд поднялся, продолжая растирать переносицу и как никогда сожалея об очках, да не тех, что носил когда-то, а о других – из сказки, что он слышал когда-то в детстве. Волшебные стекла, омытые росой, позволяли видеть истину. – Мисс Гленден, если вы что-то узнаете, пожалуйста, сообщите мне. И пока больше никому об этом не рассказывайте. Нам не нужны слухи.

Марси согласно кивнула, убрала портсигар назад в карман юбки и поднялась. И, стоило только ей встать на ноги, порыв ветра откуда-то сзади – наколдованный, ведь в двух шагах от скамьи была стена дома – швырнул ее на Реджинальда. Он едва успел поймать девушку, обхватив за талию, и ощутить сильный запах табака и ментола, которым она пыталась перебить первый. Реджинальд собирался уже отодвинуться и убрать руки, когда услышал щелчок затвора, негромкий – такой звук издает дорогой переносной моментальный фотоаппарат вроде «Легоса».

Реджинальд разжал руки и обернулся.

– Миро.

Юнец помахал в воздухе свежим снимком и демонстративно убрал его во внутренний карман пиджака, после чего попытался заглянуть Реджинальду за спину. Марси пискнула и, прикрывая лицо, бросилась к дверям дормитория. Реджинальд проводил ее взглядом и вновь повернулся к Миро.

– Фотокарточка.

Миро вытащил снимок, оглядел с преувеличенным вниманием и пожал плечами.

– Ну, не знаю, профессор. Вы отлично получились. Мутите с девчонками королевы?

– Снимок, Миро, – Реджинальд протянул руку, готовый в любую минуту щелкнуть пальцами. – Учтите, я могу сжечь его прямо в ваших руках, но мне нелегко будет контролировать пламя, и вы можете пострадать.

– Пф-ф! – юнец хорохорился, как мог, но в глазах его мелькнуло что-то, похожее на тревогу. План мести оказался, мягко говоря, провальным, и этому можно было только порадоваться.

– Снимок, – мягко повторил Реджинальд, – и я не собираюсь говорить это в четвертый раз. Считаю до двух с половиной, Миро. Раз.

– Да подавитесь!

Миро швырнул карточку на землю, наступил каблуком – кстати, отличные ботинки, лакированные – и, развернувшись, ушел прочь по аллее. Реджинальд нагнулся, поднимая снимок, и развернул лицом. Конечно, ничего особенного Миро заснять не сумел. «Легос» не дает приличного фокуса, тень от граба ложится на скамейку, и невозможно опознать двух обнимающихся людей. Но при большом желании – а таковое у Миро несомненно было – можно отыскать в этом снимке нечто непристойное. Реджинальд покачал головой. Мало у него проблем, теперь еще и Миро с его незрелой, детской местью.

Прав был ректор, у студентов слишком много свободного времени, универсиада пойдет им на пользу.

Спалив фотокарточку на открытой ладони и ссыпав пепел в урну, Реджинальд пошел в сторону профессорского корпуса – освежить в памяти список старшекурсников Королевского колледжа и, может быть, перекинуться парой слов с ректором. Он до сих пор не мог решить, следует ли ставить ректора в известность о произошедшем с Лили Шоу.

Дальнейшие дела не клеились. Мэб около получаса перекладывала с места на место коробочки с амулетами, машинально вписывая их имена и названия в тетрадь, но так ни один и не проверила. Перед глазами все еще стояло залитое слезами лицо Лили Шоу. Девочка была, по большому счету, сама виновата, что доверилась плохо знакомому человеку. Но не такой ли была сама Мэб в ее годы?