Во имя Абартона - стр. 30
– Профессор Эншо мне все рассказал, – Мэб подкатила поближе кресло и села, закинув ногу на ногу. – Э-эй, мисс Шоу!
Девушка шмыгнула носом и продолжила играть в молчанку.
– Гм, хорошо… Оно того стоило? Тебе нравится парень?
Лили Шоу пожала плечами.
– Ты не хочешь отвечать, дорогая моя, или не знаешь? – Мэб сощурилась, разглядывая ее сквозь ромашковый дым. Хорошенькая, вся пунцовая. Она, конечно же, посещала занятия по истории магии, но совершенно не запомнилась, а значит, не блистала своими способностями и не выводила Мэб из себя наглостью и выходками. Совершенно невозможно было представить, как начать с ней, незнакомой, чужой, разговор на такую неловкую тему. – Эм… Знаешь… Моего первого звали Жак Дежернон, он был студент по обмену из Вандомэ. Такой красавчик. Ну… на Этьена Люса похож, знаешь такого?
– Актер? – Лили Шоу шмыгнула носом.
– Именно! Вылитый Этьен Люс, только без усов, – Мэб хихикнула. Жака она не вспоминала много лет, хотя, надо же, когда-то казалось, что она влюблена. – Он уговаривал меня четыре месяца. Два раза в окно моей спальни залезал по плющу.
Лили издала звук, отдаленно напоминающий восхищенное оханье.
– Невелик, знаешь ли, подвиг. Я жила на первом этаже в дормитории Колледжа Принцессы. Помнишь, там еще так выпирает облицовка цоколя… в общем, в окно забраться легче легкого. Так вот, уговаривал он меня, уговаривал, а потом пришел, все, сказал, завтра я уезжаю, и мы никогда больше не увидимся! И я сдалась. И знаешь, что? Никуда он, мерзавец, не уехал и потом еще хвастал, что соблазнил меня. Я его таким чудесным проклятьем наградила! Три недели общественных работ.
Против воли в голосе прозвучала гордость. Ни до, ни после Мэб не приходилось проклинать людей, она на спецкурс-то ходила только потому, что интересовалась историей, а примерно половина событий начинается с того, что кто-то кого-то чем-то проклял. Проклятие было стыдное, и Мэб искренне надеялась, что оно все еще действует.
– Магию я, конечно, не утратила, – сочла нужным уточнить Мэб. – Это – глупое суеверие.
Лили Шоу шмыгнула носом.
– И ты бы об этом знала, если бы внимательнее читала учебник.
– Простите… – пробормотала девушка.
Мэб придвинулась еще ближе и склонила голову, пытаясь разглядеть выражение заплаканного лица.
– Почему ты плачешь на самом деле?
Лили вновь отвернулась и пробормотала едва разборчиво:
– Я всех подвела.
– Каким образом? Лили, послушай, – Мэб попыталась говорить одновременно мягко и строго. – Твой дар по-прежнему при тебе. Никто не будет тебя ни в чем обвинять. Ты сдашь экзамены, я уверена, хорошо. Ты ведь умная, старательная девочка.
– Он проклял меня, – прошептала Лили. – И сделал снимки.
– Приплыли, – Мэб резко поднялась. Стул откатился назад и ударился о шкаф. Вниз упали несколько пухлых тетрадей. – Проклял и сделал снимки? Чем проклял? Какие снимки?
– Сказал, если я расскажу о нем хоть кому-то, то всем станет ясно, какая я распущенная девка.
Лили Шоу еще ниже опустила голову, вжала ее в плечи, ссутулилась. Мэб мгновенно растеряла весь свой скептицизм и всю игривость. Девочка действительно напугана, смертельно напугана, и она верит в то, о чем говорит. Всем станет ясно, какая она распущенная? Ха!
– Сядь прямо. Отдай мне кружку, руки на колени ладонями вверх, – поставив кружку с нетронутым чаем на пол, Мэб обошла замершую девушку. На первый взгляд ни следа проклятья. Но, если натренироваться, можно так его наложить, что никто не заметит. Или, как вышло это когда-то с Жаком Дежерноном, проклясть сгоряча и от души, и за дело. – Как он тебя проклял? Что-то сказал, сделал?