Внутренняя линия - стр. 24
«Нет, она не такая. Не Таисия стреляла мне в спину из-за ворот, – он поскреб между лопаток то место, куда тюкнула маленькая тупорылая пуля. Будь тогда у барышни не кургузый дамский браунинг, а, скажем, наган, не попади она в сабельную портупею – не сидеть ему здесь сейчас за столом. – Нет, не такая! – еще раз повторил Судаков. – Она… – он не нашёл, что сказать, решительно встал, вновь наполнил чашку парным молоком, выпил его залпом, точно водку, и потянулся за гимнастеркой. – Как бы ни было, и что б там потом ни случилось, нельзя допустить, чтоб она пострадала!»
Милиционер застегнул ремень, вложил в кобуру наградное революционное оружие.
– Ты далеко? – окликнула его зашедшая в дом супруга. – Рань же несусветная!
– Не понимаешь – не говори! – оборвал ее Судаков. – Дела есть.
Он вышел на улицу и зашагал к Дому народной милиции – бывшему полицейскому околотку. Там в массивном, доставшемся от прежних хозяев сейфе с отбитым двуглавым орлом хранились чистые бланки паспортов.
Дежурный, увидев хмурого начальника, подскочил, едва не выронив винтовку. Но тот лишь кивнул в ответ на приветствие и прошел к себе в кабинет.
День тянулся долго. Судаков наврал жене – никаких дел у него в то утро не было, да и вообще, в сравнении с другими уездными городками, в Елчанинове царили тишь и благодать. Когда б не опаска, что где-нибудь в округе вновь объявятся банды разбойного сброда, и вовсе стоило бы сократить численность городской милиции с двенадцати человек этак до пяти.
Когда, наконец, день перевалил за середину, Судаков поглядел на трофейную луковицу часов Павла Буре и, положив в нагрудный карман два пропечатанных чистых бланка, отправился в клуб. Кружки, большинство из которых вела Таисия Матвеевна, закончили работу, а до вечернего синематографа оставалось часа два. Пройдя по коридору, Судаков огляделся – совсем как в былые времена, когда с дружками таскал яблоки из сада отца Георгия. В коридорах было пусто. Он толкнул дверь.
Женщина стояла у окна, сцепив за спиной руки. Начальник милиции покачал головой и чуть кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
– Простите, я задумалась, – Таисия Матвеевна повернулась, и ее лицо осветилось чуть застенчивой улыбкой.
– Таисия Матвеевна, – у Судакова перехватило дыхание. Не зная с чего начать, он вновь повторил, – Таисия Матвеевна…
– Я слушаю вас, Петр Федорович. Варвара сказала мне, что вы хотели со мной о чем-то поговорить?
– Да… – чувствуя себя, будто на уроке у доски, промямлил Судаков.
Он набрал побольше воздуха в грудь, как-то само собой расстегнул пуговку на вороте и выдохнул резко:
– Дело у меня к вам. Можно сказать, секретное. Ну, в общем, сами понимаете…
– Признаюсь честно, нет.
– Уезжать вам отсюда надо, Таисия Матвеевна.
– Куда? Для чего?
– Куда – о том мне лучше не знать, – начальник милиции вдруг почувствовал какой-то странный, неизвестный ему доселе страх.
Преодолевая сковывающее язык волнение, он продолжил:
– К вам тут вечор товарищ один приходил…
– Да, мы пили чай.
– Я знаю, – перебил Судаков. – А затем он убежал, точно вы его из самовара окатили.
– Товарищ действительно спешил, но я не понимаю, к чему вы клоните.
– Это товарищ из ГПУ. Он – клоп въедливый. Коли зацепился – ни в жизнь не отстанет. И даже я вас тут защитить не смогу. Потому не спрашивайте ни о чем, собирайтесь с дочерью скоренько и уезжайте. Я и паспорта заготовил – какое имя скажете, такое и впишу. Только побыстрее, а то, не ровен час, вернется… Тогда все, пшик. Оно, как говорится, плетью обуха не перешибешь.