Внутренняя красота - стр. 27
Джованни отвернулся от очертаний, набросанных углем, и обнаружил, что Кресси растерянно следит за ним.
– Тело симметрично, так что изображать его одно удовольствие. Сложите руки вот так. Теперь видите вот эту линию?
Джованни провел пальцем с макушки ее головы вниз к носу и рту. Палец двинулся дальше, не обращая внимания на нежность ее губ, дошел до подбородка, шеи и того места, где ее прикрывало платье. Джованни пришло в голову, что ткань платья, ставшая барьером на пути его пальца, своевременно позволила закончить эту демонстрацию. Палец прошелся по долине между ее грудей, мягкой выпуклости живота и, наконец, остановился на ее руках.
– Эта линия… – Джованни откашлялся, сохраняя прежнее расстояние, – эта линия… – он еще раз повернулся к листу бумаги на мольберте и взял карандаш, – является осью портрета. А ваши локти станут самым широким местом, образуя треугольник.
К его облегчению, Кресси нахмурилась, уставилась на рисовальную доску, похоже совсем не обращая внимания на то, как его близость действует на нее. Происходило это потому, что он обычно старался избегать телесного контакта с кем бы то ни было. Это лишь инстинктивная реакция, больше ничего такого не произойдет, ибо он не прикоснется к ней. Не чаще, чем потребуют обстоятельства.
– Вы всегда столь скрупулезны, когда приступаете к написанию портрета? – спросила она. – Вы эту сетку перенесете на полотно?
– Да. Я также набросаю основные контуры так, как показал вам.
Джованни отвел Кресси к креслу, отвечая на ее вопросы, и с облегчением обнаружил, что, сосредоточась на технические подробности своего ремесла, выбор разных красящих веществ, точный рецепт масляных красок, связующих их веществ, он отвлекался от мыслей о стоявшей рядом женщине, о себе, как о мужчине. Таким отношениям в студии нет места.
В состоянии покоя лицо Кресси было совсем невзрачным и преображалось, когда она оживлялась. Джованни подначивал ее, вызывая на откровенность, подробно расспрашивая о разных аспектах ее теории. Тем временем углем быстро набрасывал что-то на полотне, пытаясь схватить черты. Когда это удалось, он снял бумагу с мольберта и заставил Кресси сесть в другой позе. Джованни проделал это быстро, чтобы Кресси не вспомнила о цели сеанса и не замкнулась в себе вновь.
– Расскажите мне еще о той книге, по которой вы учите братьев, – попросил он, набрасывая координатную сетку.
– Эта книга – введение в геометрию для детей. Надеюсь, мне удастся убедить издателя опубликовать ее после того, как она пройдет удачное испытание на практике. Пока издатель не хочет делать это за свой счет, а у меня нет средств на финансирование издания учебника. К сожалению, до сих пор нельзя сказать, что братьев эта книга сильно заинтересовала.
– Мне кажется, они воспитаны так, что способны интересоваться лишь собственными персонами.
– Как ужасно, но, к сожалению, чистая правда, – согласилась Кресси, широко улыбнувшись. – Если не считать отца, братьев воспитали так, чтобы они ценили лишь собственное мнение.
– А вы говорили, что отец любит только их?
– Кровные узы и красота, – ответила Кресси, криво усмехнувшись. – Это ваши слова, синьор, они соответствуют действительности. А ваш отец еще жив? Должно быть, он очень гордится вами и тем, чего вы достигли.