Внук моего мужа - стр. 38
— Валентин Борисович, извините за опоздание, — виновато прошу я.
— Ничего, Майя, — снисходительно улыбается он, и я замечаю, что приборов на столе всего на три персоны. Значит, и ужин рассчитан на нас троих. — Прекрасно выглядишь. — Он поднимается из кресла, одаривая меня этим комплиментом. Всегда галантен. — Майя, позволь познакомить тебя с моим новым компаньоном. Акула бизнеса, — говорит тише. — Человек, с которым нас ждет грандиознейший успех.
Незнакомец завершает свой разговор, убирает мобильник во внутренний карман пиджака и, развернувшись, опасной тенью движется в мою сторону. Каждым шагом своей хищной поступи воскрешает в моей памяти боль, разрушившую мои планы, сломавшую мне жизнь, отвернувшую меня от семьи и веры.
Валентин Борисович берет меня под локоть и представляет своему новому другу:
— Моя верная супруга, моя душа — Майя.
— Богиня, — осмеливается сказать он, оскалившись и выбив воздух из моих легких невидимым ударом под дых. — Приятно познакомиться. Мансур. Галаев.
«Тебе никто не поверит, — говорил он, застегивая ремень брюк. — Я влиятельный, матерый волк. А ты всего лишь непослушная мятежница».
И он оказался частично прав. Мама хоть и поверила в изнасилование, но выставила меня во всем виноватой. Дождись я брата — ничего бы не произошло. Выходит, я действительно опорочила семью.
А сейчас этот матерый волк вновь напротив одинокой бедной овечки. Валентин Борисович для него не помеха. Ведь я так и не рассказала ему, кто надругался надо мной.
— Майя, — мягко обращается ко мне муж, — подай Мансуру руку. Она у меня фанатично преданная, — оправдывает он мое нежелание прикасаться к этому ничтожеству.
— Повезло вам с женой.
— Она просто находка! — не спорит Валентин Борисович и жестом руки приглашает нас сесть.
На негнущихся ногах я кое-как обхожу кресло и опускаюсь в него, с болью глотая застрявший в пересохшем горле ком. Я покривлю душой, если скажу, что не представляла нашу с ним встречу. Много раз я прокручивала в голове сценарий этого дня, минуты, мига. Представляла, как взгляну ему в глаза, что скажу. Но тогда, как и сейчас, не находила слов. Во мне горит только одно желание — наказать его. Увидеть в его лице страх, скорбь. Услышать его мольбы о пощаде.
— Майя, Мансура привлекла одна из наших выгодных стратегий, и он готов в нее вложиться. Он умеет договариваться, имеет большой опыт продаж, — рассказывает мне муж для галочки.
Он прекрасно понимает, что я ничего не смыслю в его работе. Элементарно показывает своим партнерам, как свято чтит семейные ценности. Ведь к человеку, преданному чему-то или кому-то, доверия больше, чем к эгоисту. Для того он и таскает меня на такие ужины: если уж я, молодая девушка, держусь за него, то и остальным опасаться нечего.
Мансур расслабленно располагается в кресле, умышленно положив на стол левую руку с хорошо знакомыми мне часами. Это папины. Он купил их в день моего рождения по случаю появления в семье первой дочери и никогда не снимал. Когда я уходила из родительского дома, они еще оставались при нем. Значит, Мансур заполучил их позже. Что же выдающегося он сделал для отца, раз тот подарил ему вещь, связанную с родной дочерью?! И как у мамы сердце не разрывается молча смотреть на это?! Мой насильник продолжает приходить в наш дом, есть с нашего стола, пожимать руки отцу и брату, а возможно, даже заглядываться на моих младших сестер!