Внучка бабы Яги - стр. 33
– Смотри! А не то косу тебе отрежу. Федор, ножик дай.
– Может, ну ее… – бубнит Федор. – Может, хватит?
– Это я решать буду, когда хватит.
Лизавета непреклонна. Вот же повезет подмастерью с женой – попадет под каблук, пикнуть не успеет. А стальное лезвие уже холодит затылок. Еще чуть-чуть и прощай моя гордость – толстая девичья коса.
Эх, пропадать, так с музыкой. Я широко раскрыла глаза, успев увидеть в зеркальце свою перемазанную физиономию с синяком на скуле. А потом гладкая полированная поверхность пошла трещинками и, мелодично тренькнув, разлетелась на тысячу мелких осколков.
– Ведьма! – ахнул кто-то испуганно.
И я почувствовала, как в волосы вгрызается закаленная сталь Федькиного ножа. Из моего горла вырвался низкий нечеловеческий вой.
А потом пришла пустота – страшная и звенящая. И будто четыре тугих каната обхватывают меня за пояс, вздергивают над землей, и я взлетаю над головами мучителей, широко раскинув руки. И с севера в мои рукава проскальзывают шаловливые струйки Бора, и с юга веет жарким ароматом раскаленной земли, восточный ветер и западный тоже приходят, потому что кружит меня, будто оказалась я внутри огромного воздушного водоворота. И с любопытством гляжу я сверху на разбегающихся людей, на сорванные ураганом крыши, на группу закутанных в черные плащи всадников, несущихся ко мне прямо по блестящему речному льду. А вон и Зигфрид, простоволосый, без шапки, пытается пробраться поближе, преодолевая порывы ветра. Падает, поднимается, опять падает, на четвереньках пытается ползти вперед. Снежный вихрь на минуту скрывает от меня фигуру барона, а когда снег опадает, я вижу, что Зигфрид лежит неподвижно.
– Нет! – кричу я и камнем падаю вниз.
Поздно вечером я, уставшая и зареванная, тихонько сидела дома на лавке, сжимая в руках кружку с мятным взваром. А бабушка бушевала. Такой я Ягу никогда не видела. Прихрамывая, она носилась из угла в угол, увязывала мне в дорогу какое-то барахло и бухтела, бухтела:
– Вишь, кавалерию они прислали… Стихийников у них тут отродясь не было… И не будет, с таким отношением!
Я шмыгнула носом.
– Не реви, – подлетела Яга. – Это еще не сила, а так – предвестники. Хорошо еще, не погиб никто. А за хозяйства разоренные я расплачусь, не сомневайся. Про что тебе вещун там нашептывал?
Я вспомнила черные плащи, серебряные маски, выглядывающие из-под капюшонов…
– Говорил, чтоб теперь не боялась, что учить будут.
– Ага! Эти научат…
В горницу без стука ввалился Зигфрид, серьезный и собранный, с огромным заплечным мешком.
– Фрау Ягг, нам пора.
– Бабуль, а нам обязательно вот так, на ночь глядя, убегать? – вдруг испугалась я.
– Иначе никак. С утра придут эти… – Тут ведьма употребила слово, что даже у студента уши покраснели.
Родственница, как всегда, права. К «этим» в лапы попадать очень не рекомендуется. Недобрые мутные слухи ходят про вещунов. Некоторые говорят, что и не люди они вовсе…
– Лутоня. – Бабушка повесила мне на шею янтариновый шарик на цепочке. – Будут там спрашивать, «по какому праву вы, донья Лутеция, вступили под сень…», ты им сразу кулончик под нос. У тебя прав-то поболе, чем у других, будет.
– Хорошо. – Я спрятала подвеску в вырез мужской рубахи.
– Теперь ты, – повернулась ведьма к студенту. – Бери то, за чем приходил, – передашь наставнику.