Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны - стр. 76

. Для того, чтобы удержаться у власти, этого было явно недостаточно. Нужна была внешняя поддержка. Очевидно, что Нжде был прав, описывая политическую культуру своих единомышленников следующим образом: «Попрошайничество и плаксивость – психология целого периода, наше единственное политическое оружие»^>863. Разумеется, воевать ради неудавшегося протектората с единственным союзником в Анкаре не собирались, особенно во время наступления греков на Анкару, но восстание поставило крест на планах передачи спорных территорий Эривани. Даже советской.

Используя предоставленную обстоятельствами передышку, войска Квинитадзе даже перешли в частичное контрнаступление при поддержке бронепоездов, 58-я стрелковая бригада понесла серьезные потери. Но вскоре мост был отремонтирован, и уже 23 февраля по железной дороге пошли бронепоезда, которые взломали оборону грузин. Большую роль в успешном наступлении сыграли несколько танков, которые также были перевезены под Тифлис по отремонтированному мосту. Командующий 11 армией А.И. Геккер планировал обходящими ударами окружить основные силы противника. Попытки оборонявшихся перехватить инициативу и контратаковать сметались красноармейцами. Тифлис к 24 февраля оказался в мешке, из города оставался только один свободный выход – в направлении на Мцхету. 25 февраля Квинитадзе начал отступление. Вечером того же дня в столицу Грузии вошла 11-я армия^>864. 25 февраля Орджоникидзе сообщил телеграммой: «Над Тифлисом реет Красное знамя Советской власти! Да здравствует Советская Грузия!»^>865 Войскам Красной армии был дан строгий приказ поддерживать дисциплину и порядок: «Пусть трудовые массы Тифлиса и всей Грузии на опыте убедятся в сознательности и дисциплинированности красноармейцев»^>866.

Восстание началось и в Абхазии, куда также вошли советские войска. «Темная ночь опустилась над нашей Абхазией! – гласил призыв Абревкома. – Но эта ночь не надолго. Уже близится рассвет, уже наступает день освобождения!»^>867 Меньшевистское правительство бежало в Аджарию. Квинитадзе надеялся организовать оборону в Батуме, но застал в городе полный хаос^>868. Еще в 1887 году здесь была основана Михайловская крепость, которая постоянно укреплялась^>869, разумеется, эти работы продолжились и во время Первой Мировой войны. После крушения Кавказского фронта город и крепость последовательно переходили в руки грузин, турок, англичан и снова грузин. Еще в феврале 1920 года Джугели заверял: «Батум – наши легкие, наши глаза, наша прекрасная легенда, наша мечта и надежда! Батум – это мы сами. И никакой силе мы не уступим его. Тем более Турции! Этой варварке, преступнице, авантюристке…»^>870

«Меньшевистской армии нет, – заявил 9 марта Орджоникидзе. – Она разошлась по домам, а небольшие остатки ее не выдерживают ни малейшего соприкосновения с поступательным движением Красной Армии»^>871. Народная гвардия Джугели тоже разбегалась, на железных дорогах творился хаос, Военное министерство не имело представления, где и какие части находятся, в правительстве, по словам Квинитадзе, «царствовала растерянность». В это время на улицах Батума уже начали наводить порядок турецкие патрули^>872. Жордания был занят организацией совещания Учредительного собрания и на всякий случай жил в вагоне