Внеплановое отцовство для двоих - стр. 47
Становлюсь рядом с ними и осторожно тычу кончиком пальца Краснова в плечо.
— Прошу прощения! А заходить уже можно?
Прокурор, очнувшись, кивает, первым отпускает Максима, уступая ему.
— За мной гражданка Семенихина!
Прижимая к груди сумочку, шагаю за Красновым. Оставляю на некоторое время Золотова.
Совершив подготовительные к слушанью действия, Краснов отправляет дожидаться начала в коридор. Медленно бреду в поисках зала. Долго скитаться не нужно.
Поодаль вижу целую делегацию в поддержку всеми любимого Максима. Здесь вся элитная компания: его брат Грозный с женой, семейство Хакимовых и Шаховых. Царёв со своей Лерой!
Эти люди богаты, но дружить с чужаками не очень-то рвутся.
Пока прислуживала их семьям, я была «своя» и позволяла некие вольности. Новость о том, что я подала иск на Золотова, разозлило высшее общество. Мужчин, если быть точнее. И они ополчились.
Алиса, подружка, дергается, хочет подойти ко мне. Арман тут же останавливает жену, вцепившись в ее руку мертвой хваткой и что-то нашептывая ей на ухо.
Держусь от богачей подальше. Одна. Сажусь на деревянную лавку. Сумку на колени ставлю. Молчу.
Смешки и фривольные обсуждения грядущего ужина в ресторане между мужчинами немного смущают. Они собираются отмечать факт, что Ваня и Дима не сыновья Золотова? А что будет, когда они узнают правду? Двинутся в трауре скорбеть?
Я не мечтаю, что Макс станет примерным папой, но и наблюдать за его приподнятом настроением как-то обидненько.
За пятнадцать минут до начала секретарь приглашает всех в зал.
Нарочно медлю, чтобы буржуазы вошли первыми.
На последних секундах из-за угла выбегает женщина. Высокая, стройная, с огненной копной на голове. Я не знаю кто это, но дамочка определенно по адресу. Безошибочно залетает в зал.
Выдержав паузу, иду, задрав подбородок. Боковым зрением вижу, как на меня смотрят бывшие боссы, наверное, презирают и считают врунихой или стервой, посягнувшей на честь пресветлого Максима Леонидовича!
Усаживаюсь рядом с прокурором.
Вскоре выходит судья – полноватая женщина лет пятидесяти. Слушание начинается по обычному сценарию.
Когда мне дают слово, я не блистаю красноречием, ограничиваясь любовью к сыновьям, желанием, чтобы они знали о настоящем отце. Судья кивает.
— Можете сесть! — командует. — Выслушаем вторую сторону! — имеет в виду Золотова.
Вообще-то, надо было просто встать из-за стола и толкнуть несколько формальных предложений. Но Золотов, ослепляя всех белоснежной улыбкой, вальяжно идет к судье. Он будто талантливый актер, играющий на сцене! Позёр!
— Чудесная прическа, — говорит ей. — Сменили цвет волос? Вам он к лицу!
Очевидно, они все тут между собой знакомы. Только я как нежданный гость со своим иском в этой компании.
— О-хо-хо, — польщенно улыбается. — Давайте все же по существу.
Золотов поворачивается к залу. Я невольно корчусь.
— Дамы и господа! Я – борец за справедливость, всегда защищал страждущих. Не спал, не ел, отстаивая права других. Кто бы мог подумать, что я сам окажусь на скамье ответчика. Нина Витальевна намерена приписать мне неродных детей. Да, мальчики не мои. И скоро вы в этом убедитесь!
Победоносно марширует обратно на свое место.
Мне катастрофически становится трудно дышать, когда судья после всех формальностей собирается зачитывать решение. Все присутствующие встают.