Внеклассные чтения - стр. 3
– Читайте, Стебунов, – спокойно говорит Нина Васильевна, сидя у себя за столом и стеклянными глазами озирая класс.
Ты молчишь.
– Стебунов, – Стеклянные глаза продолжают смотреть на парты с учениками, но ты явственно ощущаешь, что её периферическое зрение видит тебя с ног до головы: твои потёртые брюки школьной формы, твои немодные стоптанные кеды, твой школьный пиджак с короткими для тебя рукавами…
– Вы не выучили урок, Стебунов? – спрашивает Нина Васильевна холодно-спокойным голосом, в котором чувствуется скрытая угроза. А её глаза всё так же устремлены на шкафы в конце кабинета, на полках которых рядом с блекло-розовыми горшками герани торчат портреты Достоевского и Некрасова.
Ты молчишь. Она всё так же смотрит впереди себя, а на тебя – и бровью не ведёт.
– Да он всегда такой, – выкрикивает самый гиперактивный и улыбчивый ученик с одной из задних парт. – Всё время молчит.
Секундное молчание.
– Останетесь после урока, Стебунов, – холодно говорит учительница, глядя стеклянными глазами впереди себя.
Она сказала, и ты остался…
Деревянная указка резко опускается на твоё правое плечо. Почти больно. Даже через свитер.
– Почему такое отношение к литературе? – спрашивает Нина Васильевна, стоя перед тобой и своими стеклянно-пустыми глазами глядя прямо тебе в лицо.
Она давит на указку, которая покоится на твоём плече, всё сильнее.
Ты молчишь.
Само воплощение серости молчит.
– Я жду ответа, – говорит учительница холодным голосом и давит на указку ещё сильнее. Нажмёт ещё чуть-чуть и эта сраная деревянная палочка просто сломается.
Но ты продолжаешь молчать.
Тогда учительница убирает указку с твоего плеча и стукает ею по своей левой ладони.
– Литература – это цветок человеческой цивилизации, – говорит вдруг Нина Васильевна, пустыми, но широко открытыми глазами глядя на портреты Лермонтова и Пушкина у горшков с геранью. – Если все предыдущие достижения человеческой цивилизации – это лишь стебель, листья и бутоны, то литература, а особенно поэзия – цветки. Цветки человеческой цивилизации, человеческой мысли. Нет Н-И-Ч-Е-Г-О прекраснее, чем поэзия. Все эти рифмованные фразы в окончаниях строк – ведь это самые возвышенные порывы человеческой души, навек запечатлённые в словах.
В тот момент, при всей своей зажатости, закомплексованности, ты понимаешь, что у этой женщины не всё в порядке с головой. Она просто тронутая.
Если ты – это всего лишь сгусток комплексов, то она – это целая психическая патология.
Нина Васильевна – одна из тех учителей, что буквально «повёрнуты» на своём предмете. Считают его самым важным.
Важнее соли в супе. Важнее пальцев на руках.
– Так и будете молчать? – спрашивает она тебя, смотрящего прямо в парту.
– Я… – ты хотел что-то сказать, но язык ворочается медленно, а мысль уже ушла.
Тогда деревянная указка плавно поддевает твой склонённый подбородок и вынуждает его подняться вверх. Теперь твои глаза смотрят прямо в глаза учительницы.
Твои нерешительные в её – холодно-стеклянные.
Они совсем голубые, её глаза.
Ты смотришь в эти два омута и… Чёрт подери, наверное, это самый близкий контакт с женщиной в твоей жизни!
В общем, в тот момент ты «кончил». "Кончил" впервые в жизни.
К своим пятнадцати годам, ты ещё даже не знаешь, что такое мастурбация.
Трудно расти без старшего брата, который всему тебя научит и всё покажет.