Вне рамок приличия: Друг моего сына - стр. 30

Чуть к ней не вломился. Она виновата – пусть бы и помогала. И ведь меня реально накрыло тупой идеей. Остановился себя возле ее комнаты. Почти за шкварник себя поймал возле двери, где как извращуга-кобель обтирался рядом, уже рыча от перевозбуждения и придумывая дельную причину какого х*а к ней вломиться.

Кроме «хочу трахнуть», ничего на пьяный ум не приходило, поэтому скрипя зубами, выкинул себя прочь. 

Даже был горд собой. Зол и горд — не совершил проступка, а так бы, чёрт его выдал, чтобы натворил, и как бы потом перед ней и Жекой оправдывался.

Х*р знает, что в ней такого, но ЭТО самое меня сводило с ума. 

Я конечно лёгок на стояк и до Лизы был, но с ней, вообще на ненормально остром уровне происходило. Кровь в венах лавой обращалась. Сердце в груди неистово долбило. А мозг словно улетучивался, и только сперма в теле бушевала, ища выход.

Как сейчас!

Даже от мысли о Лизе внутри всё кипело. Лихорадка одолевала.

Хотелось простых движений — толкаться членом глубже, резче, быстрее. 

И я в первобытном инстинкте сдавливал ладонью ствол, качаясь бёдрами, и когда, наконец, разрядка произошла, зарычал от болезненного удовольствия.

Так пронзительно хорошо, кончать, лучше бы в Лизу, но в кулак тоже сойдёт, чтобы по-быстрому снять напряжение.

Полегчало. Пусть несильно и ненадолго, но мне стало лучше! Настолько, чтобы какое-то время не думать о чём-то кроме матери Жени, о своей нездоровой озабоченности к ней. И о сопернике, об отце...

Только футбол! Дела на стадионе, где я вроде как хозяином значился. И уже к вечеру понял, что затылок все еще болел, да и в ноге странно тянуло. 

Клубному врачу об этом не сказал, не дай бог, на скамью посадит. Где я ярость выплевывать буду?