Вне Круга. Чужак - стр. 15
– Ну тридцать, – почему-то смутился бородач. – Все-таки и Димке надо за помощь, и в кассу за корову-то павшую, а то уволят его еще, и за препарат, чтобы не дергалась животина и не боялась, тоже, да и чтоб на жизнь осталось.
– Тридцать… чего?
– Ну тысяч.
– Рублей?
Бородач кивнул.
– То есть ты хочешь сказать, что взялся исцелять человека от смертельной болезни за тридцать тысяч рублей?
Бородач вновь кивнул. А я с трудом подавил желание нервно рассмеяться от всей этой ситуации.
– Ладно. Давай так. Сейчас ты поговоришь со своим помощником о том, что если он решит что-то рассказать, то ничем хорошим это не кончится. Потом мы уберем отсюда эту корову, – Петр едва слышно хмыкнул, прекрасно понимая, кто это будет делать, – а после вернем этого твоего клиента к нему в автомобиль, а ты соберешь свои вещи, и мы решим, что дальше делать.
Сергей спорить не стал.
Корову Петр утащил в лес, присыпав ветками. Судя по всему – предыдущих буренок «утилизировали» эти двое ровно так же. Дима, мой несостоявшийся убийца, ушел сам, чуть пошатываясь, после того, как Сергей его развязал и в себя привел легким движением руки. Пацан выглядел подавленным, трогательно прощаясь с бородачом. Мужчина в костюме, теперь куда менее бледный, спал все это время, и спал и тогда, когда Петр нес его к машине.
– И так всегда? – спросил я с интересом, когда Сергей длинным движением пробудил мужчину и отступил прочь, уходя в лес к палатке.
– В целом да. Некоторые сами через десяток минут просыпается, других будить надо. Думаю, зависит от того, сколько хворь мучила раньше. Это ж все не сразу, не могу я вот так, если рак у человека, разом все убрать. Постепенно все. Ему будет легче, а через неделю-другую и вовсе вся болезнь уйдет, тело ее победит. Ну если долго болеть, конечно. Переломы или что-то еще быстро срастить можно, все зависит от того, сколько сил у человека самого. С сердцем или врожденными заболеваниями тоже не сразу, да и, признаться честно, не все исправить можно, – объяснил Сергей, складывая палатку в грязный и подранный компрессионный мешок, который не без труда запихнул в рюкзак. – Я готов идти. Только куда?
Вопрос…
Я прислоняюсь к ближайшему дереву. Что-то в этом человеке есть такое. Бесхитростное, что ли? В этих тридцати тысячах за жизнь… Да с того парня миллионы содрать можно было бы, отдал бы и не пикнул, я таких знаю. А этот…
– Слушай. Дело вот в чем – ты использовал свои силы на людях. У нас это запрещено, иначе не психиатры могут прийти, а кто-то похуже. Тебе просто не поверили врачи, а если поверят и охотиться на таких, как мы, станут? Исследовать? Обяжут силы сжигать на помощь всем и каждому, а если откажешься – смерть? И много еще чего. В общем, не надо о нас людям знать, вот уж точно. Да ты и сам это понимаешь. Знаешь, что будет, если рассказать.
Сергей горько усмехнулся.
– Вот именно, – продолжил я. – Ты не один с такими способностями. Хотя я до того не встречал тех, кто исцелять умеет, но все же. Продолжать то, что ты делаешь, нельзя. Рано или поздно это принесет или проблемы тебе, или, что куда хуже, проблемы всем нам. И я так оставить все не могу, пресса вон уже заинтересовалась странными смертями буренок. Вариантов несколько. Я могу отдать тебя Кругу с рук на руки. Но учти, если они узнают о твоем прошлом, а мне придется рассказать, то будет скандал и разбирательство, и ничем хорошим это не закончится. Ну и зарабатывать так ты не сможешь, хотя, может, ребята и для тебя найдут место, где на справку глаза закроют. Вариант два. У меня есть личная просьба, может, ты сможешь помочь. А потом сам смотри, можно или остаться где-то недалеко, если хочешь, работу найду, с жильем что-нибудь придумаем, не в палатке же дальше жить, или отправишься в Круг, но через пару дней, состряпаем легенду и вся эта история с коровами останется разве что на страницах желтой прессы. Начнешь, так сказать, жизнь с чистого листа.