(вне)брачный контракт - стр. 9

Кир вернулся быстро, за ним шел официант с контейнером, где лежал торт, и букетом моих цветов. Все это тоже было сгружено сзади рядом с Мотей, и Кирилл наконец сел за руль.

— Но ты ведь выпил шампанского, — напомнила я с опаской.

— Увы, но полбокала, — ответил Кирилл и достал из бардачка алкометр. — Почти норма. Пока доедем, и это выветрится, — успокоил он меня. — Думаю, проблем не будет.

— Ты знаешь, где ближайший травмпункт? — спросила я.

— Сейчас найдем, — и он включил навигатор. — Смотри, как раз не так далеко. Через минут двадцать будем. Как раз и пробок уже нет…

— Как ты, герой? — поинтересовался Кирилл уже у Матвея, когда мы отъехала. — Голова не кружится, не тошнит?

— Нет, — нехотя ответил тот.

— Это хорошо… А все остальное заживет.

— Да он уже знает, не первый раз лезет в драку, моралист, — я покачала головой. — Вот вечно ему надо больше всех…

— Я за правду и справедливость, — отозвался Матвей, держась за челюсть.

— Ну, это похвально, что за правду, — усмехнулся Кирилл. — Мне это знакомо… Проезжали… В молодости. И Гоша тоже.

— Про Гошу я в курсе! Тот еще заводила! А я вот никогда не понимала, зачем вообще лезть в драку? — возмутилась я. — Любой конфликт можно решить словами. Переговорами.

— Не всегда, — ответили мужчины одновременно, затем переглянулись в зеркале заднего вида, усмехаясь друг другу.

— Умолкаю, — произнесла я, отворачиваясь к окну.

В травмпункте пришлось отсидеть еще очередь, прежде чем Матвея приняли и повели на обследование. Мы с Кириллом снова остались одни.

— Ничего, с возрастом у него это пройдет, — сказал мне Кирилл. И вдруг накрыл мою ладонь своей.

От этого прикосновения по коже в разные стороны разбежались маленькие электрические разряды, а сердце на миг замерло. Я разозлилась на себя: совсем неуместная и несвоевременная реакция. Но руку не убрала.

— А вообще, парень хороший вырос. Правильный, — продолжил Кирилл. — Таких сейчас мало. Не волнуйся, потом научится решать вопросы не только кулаками, но и словами. Через рот.

Я на это усмехнулась.

— Спасибо, — сказала потом.

— За что? — он удивился.

— За поддержку.

Кирилл хмыкнул:

— Вообще-то, я теперь твой муж.

— Кстати, — вспомнила я, переводя тему, — торт и цветы можно было не забирать.

— Чего это добру пропадать? — Кирилл на это ухмыльнулся.

Из кабинета врача наконец вышел хмурый Мотя, с зашитой губой и пластырем на лбу.

— Уже все? — подскочила я.

Он только кивнул.

— Сотрясения нет?

— Легкой степени, — буркнул он.

— Ему полежать надо, понаблюдать несколько дней за состоянием, — сказала вышедшая следом медсестра. — Если головокружения, болей или тошноты не будет, то все в порядке. Остальное само заживет.

— Спасибо, — кивнула я ей и повела брата на выход. — Ну чего ты такой бука? Все же хорошо. Обошлось, слава богу.

— Как я такой к маме заявлюсь? — вдруг в сердцах произнес он.

Я осмотрела его и со вздохом заключила:

— Да уж… К маме нельзя. Еще не хватало ей скорую вызывать, с ее-то сердцем. Ладно, поехали ко мне ночевать. Я позвоню папе, осторожно все расскажу, пусть он маме сам придумает, как сказать, что ты у меня.

Матвей кивнул.

— Ну что, куда сейчас? — спросил Кирилл, когда мы снова разместились в машине.

— Ко мне давай, — вздохнула я и продиктовала адрес.

— Или все же ко мне? — хитро улыбнулся Кир. — Договор ведь…