Вместо сердца – пламенный мотор. Реинкарнация Победы – 2 - стр. 22
Придя в себя, я сначала даже не понял, где нахожусь. Сверху, через горловины топливных цистерн, прямо на меня лил соляр. Дизель ревел на предельных оборотах, выдавливая своим грохотом из головы все рациональные мысли, оставляя место только страху и панике. Я заворочался и попытался встать, только сейчас поняв, что лежу на своём телохранителе, который слабо застонал от моих неосторожных телодвижений. Надо валить отсюда как можно скорее! В любую минуту рванёт!
Выходов было всего два: один на левом борту, ставшем теперь потолком, второй – на правом, ставшем полом. Я решил, что не подниму своего товарища наверх, а косо лежащий вагон давал надежду, что внизу может оказаться пустота, поэтому я, освободив дверь от тел пограничников, открыл её внутрь. Мне действительно повезло – под вагоном оказалась снарядная воронка, через которую я и вытащил, с огромным трудом, своего бессознательного напарника.
Отнеся его подальше назад по ходу движения – хватило сил метров на полсотни – уложил в другую воронку и огляделся вокруг. Эсминец больше не стрелял, он шёл самым малым ходом на юг, почти под берегом, но орудия по-прежнему были наведены на нас. МБВ валялся в стороне от развороченного пути, из его щелей и других отверстий в броне начал появляться белый дымок. Скорее всего, это испарялось попавшее на раскалённые части мотора дизтопливо, иначе – в случае пожара – дым был бы чёрный.
Эти соображения заставили меня рискнуть и попытаться вернуться к броневагону. Там могли остаться ещё живые погранцы, и их надо было вытащить! Не успел я сделать и трёх десятков шагов, как с моря бухнул выстрел, и прямо на моих глазах МБВ, отгороженный от меня сошедшей с рельс контрольной платформой, вздулся от попадания фугаса. Казалось, медленно разошлась по швам и стыкам броня, высветив ярко-жёлтым, а потом во все стороны рвануло тёмно-багровое пламя.
Абсолютный рекорд по вводной «вспышка спереди» мной был, несомненно, установлен. Я успел развернуться и плюхнуться на пузо, но меня обдало удушливым жаром, и соляр, пропитавший мою одежду и налипший на кожу, вспыхнул. Не помня себя от боли, я устремился к морю, сдирая по пути горящую куртку. Бежать было всего полсотни шагов, и я опять с запасом перекрыл все олимпийские достижения, развив такую скорость, что встречный вечерний бриз сдувал назад охватившее меня пламя. Влетев с разбега в воду, я на короткий миг избавился от одной боли, которая сразу же сменилась другой, не менее сильной, когда морская соль добралась до ожогов.
Выползя совершенно без сил на берег, лишь бы меня не достал прибой, я замер, прижавшись к холодной гальке, и в отчаянии пробормотал:
– Скорее бы сдохнуть…
– Ой, какой страшненький! – присела рядом со мной маленькая девочка с небесно-голубыми глазами на усеянном конопушками личике, обрамлённом пшеничного цвета волосами, сплетёнными в косичку. – Нет, раньше ты мне больше нравился, такого я с собой не возьму. Приходи, когда усы снова отрастишь…
Пигалица поднялась и направилась к горящему МБВ, её белоснежная рубашонка до пят в лучах заходящего солнца казалась ярко-алой.
– Стой… Куда! – пробормотал я вслед, опасаясь, что малышка сгорит по глупости.
– И даже не проси… – бросила она в ответ не оборачиваясь. И вошла прямо в пламя.
Эпизод 6