Вместо неё - стр. 16
– Что ты говоришь?! Она должна нас уважать! – Мама ушла за ним на кухню.
Рита расстегнула рубашку, стянула брюки и презрительно швырнула одежду на пол. Ей было дурно от сигарет. В голове шумело, как в стиральной машине. Давило на глаза. Тошнота подбиралась к горлу горьким привкусом табачного дыма, дешевых сосисок и растворимого пюре.
«Мне курить противопоказано, – подумала Маргарита, опускаясь на мягкую не застеленную с утра постель. – Пойду в душ! Только вот присяду на секунду…»
***
Холодная лента перетянула грудь. Ира выдохнула.
– Девяносто восемь, – озвучил мужчина. – Округляем… Сто. – Лента скользнула ниже, оцарапав кожу шершавым краем. Ира втянула живот. – Шестьдесят девять, – произнёс он с сомнением, обмерив её талию. – Тоже округлим. В обратную сторону. Шестьдесят. – Он туго стянул её бёдра, провёл пальцами от пупка вниз. Остановился на линии белых трусиков и нахмурился. – Девяносто восемь. – Не переставая хмуриться, он начал накручивать портняжную ленту на указательный палец. – Тоже округлим. Пусть будет девяносто. – Видишь, ты у меня модель. – Его крупный синеватый рот расплылся в улыбке. – Стой, как стоишь. – Мужчина присел перед ней на корточки, расстегнув ворот рубашки, и достал из кармана брюк мобильник.
– Нет, – возразила Ира. – Фотографировать ты меня не будешь. – Она мягко забрала из его рук телефон.
– Я всех фотографирую, – проговорил мужчина.
– Мне плевать. – Ира положила мобильник на диван и огляделась. На стене – красный ковёр, которому лет было больше, чем ему. На потолке – пыльная люстра. Справа – застеклённый сервант. Слева, в углу – перекосившийся шкаф цвета спелой вишни. Рядом – старый диван, покрытый вязаным покрывалом. На стене, заботливо собранные в деревянную рамку под стекло, виднелись чьи-то старые фотографии. – Надо будет здесь прибраться, – пробормотала Ира, стараясь отвлечься от происходящего размышлениями о пыли.
– Ты – моя, – прошептал мужчина и притянул её к себе. – Поэтому я буду делать с тобой то, что считаю нужным. – Тёплые губы коснулись её щеки. Прошлись крепким поцелуем по рту. Впились своей влажностью в её шею. Короткие тонкие пальцы, несоразмеримые с его крупным телом судорожно вцепились в застёжку на Ирином бюстгальтере.
– Я сама. – Ира убрала его руки, и принялась расстёгивать крючки на белье. Не испытывая ни страха, ни стыда, ни влечения. Удивляясь своей безразличности к происходящему. Её жизнь словно застыла на мгновение, где-то между выдохом и вдохом. И в эти пару секунд она вдруг ощутила себя непривычно свободной. От всего. Вольной птицей, парящей над обломками несбывшихся надежд. И вдруг, уже сделав следующий вздох, она поняла, что схватилась за то, что было ей необходимо – за настоящую себя, сильную, со спокойным сердцем. Но это Я рассеялось как сон, даже не успев отпечататься в памяти, как следует, настолько чётко, как было нужно…
Ира сидела на кровати – нога на ногу, в чёрном шёлковом халате и изящных блестящих туфельках. Бессмысленно глядя перед собой.
– Я оплатил квартиру на несколько месяцев вперёд, – сказал мужчина, застёгивая брюки.
– Ты уже говорил. Спасибо, – тихо проговорила Ира.
– Какая ты… – Мужчина подошёл к ней, запустил руку под халат и сжал своими короткими пальцами её тяжёлую грудь.
– Извини, я сейчас… – Ира выскользнула от него. Быстрым шагом прошла на кухню. Раскупорила коньяк, налила в стакан. Выпила залпом. Сморщилась. Достала из пачки сигарету. Ей срочно нужно было взбудоражить себя изнутри. Просто необходимо. Вывернуться наизнанку насколько это возможно, будто именно там, на обратной стороне происходящего кроется то, за чем кончается реальность.