Влюбленный Дед Мороз - стр. 8
Старик обернулся.
Лилия поспешно отступила в тень.
Никакой он был не старик – лет пятидесяти пяти, пятидесяти шести. От силы пятидесяти восьми.
Подтянутая, стройная, нисколько не согбенная годами фигура. Загорелое от северного солнца, с правильными чертами, улыбчивое лицо. Ярко-синие глаза.
Если б не белые волосы и брови, запросто можно было дать и сорок пять.
Самый что ни на есть правильный мужской возраст.
И взгляд синих глаз – спокойный, уверенный, твердый.
Такой не станет искать в женщине защиту, опору и материальное обеспечение. Такой сам и защитит, и обеспечит. Если, конечно, захочет.
Лилия ощутила несвойственную ей робость. Вместо того чтобы прямо подойти к интересному субъекту и познакомиться, она пристроилась к итальянским туристам и с ними проследовала к парадному входу музея.
– Скажите, – обратилась она к служительнице в синей униформе, – а кто это там, на лужайке, с детьми?
– Как, вы не знаете? – поразилась служительница. – Ах, ну да, вы же приезжая… Это он сам и есть!
– Кто?
– Ну… как кто… – заморгала служительница, – он это!
– Хорошо, – терпеливо повторила Лилия, – я вас поняла. Он – это он. А имя у него есть?
– Конечно, – облегченно выдохнула служительница, – конечно, есть. Имя есть у всех.
– Ну?
– Что – ну?
– Так как же его зовут?
– А я разве не говорила? Александр Васильевич!
– Ну, вот и славно, – ласково сказала Лилия, – видите же, совсем не трудно!
Служительница посмотрела на нее с некоторой опаской.
– И что же, этот Александр Васильевич – художник?
– Ну, в том числе и художник, – уклончиво ответила служительница и зачем-то оглянулась по сторонам.
Безошибочное профессиональное чутье подсказало Лилии, что клиентка чувствует себя некомфортно и вот-вот попытается в одностороннем порядке свернуть разговор.
– А на досуге, стало быть, обучает молодое поколение, – продолжила Лилия ровным и доброжелательным тоном, на всякий случай ухватив служительницу за рукав синего форменного жакета, – и много ли он берет за свои уроки?
Служительница оскорбилась и неожиданно сильным рывком высвободила руку.
– Вы с ума сошли?! Ничего он не берет! Никогда! Ни с кого! Все, я пошла, некогда мне тут с вами! – И нырнула в сумрачную прохладу холла.
Лилия, лелеявшая надежду, что служительница в конце концов познакомит ее с синеглазым Александром Васильевичем, была несколько обескуражена.
Между тем находиться дальше на крыльце было бессмысленно и даже небезопасно. За стеклянными дверьми нарисовалось несколько встревоженных женских лиц, и по шевелению их губ Лилия догадалась, что ими всерьез обсуждается идея вызвать милицию.
Надо было или брать билет и идти в музей, или немедленно ретироваться. Лилия предпочла сделать последнее и направилась к лужайке.
За время ее разговора с нервной служительницей в природе успели произойти изменения.
На солнце наползла небольшая, но тяжелая, со свинцовой опушкой туча. Из-за реки громыхнуло. Первый сильный порыв ветра пригнул росшие вдоль ограды кусты сирени и растрепал забытую кем-то папку для эскизов.
Лилия огляделась и заметила, что лужайка была пуста и пуста была набережная. Всех прохожих точно ветром сдуло. Лилия тоже поспешила укрыться от надвигающегося дождя, а когда, задыхаясь и прижимая руку к ошалевшему от непривычной нагрузки сердцу, добежала до крыльца музея, за ее спиной не было уже ничего, кроме сплошной стены дождя.