Влюбленный астроном - стр. 18

По верхним клавишам клавесина полз тощий желтый паук длиной добрых двадцать сантиметров. Словно существующая сама по себе рука с неимоверно длинными пальцами, он передвигался с осторожностью, достойной индейца племени сиу. Гийом опустил кисти на нижнюю клавиатуру и заиграл Контрапункт № 1 из «Искусства фуги» Баха. С первыми же нотами этой божественной, с металлическим звучанием, партитуры, словно специально написанной под диктовку Господа, насекомое замедлило ход. Гийом смотрел на него с улыбкой.

Настройка клавесина оставляла желать лучшего; очевидно, инструмент подвергся перепадам температур, характерным для климата острова Франции. Но как он оказался в его апартаментах? Вначале он думал, что клавесин поставили в знак особого к нему расположения, однако не помнил, чтобы во время подготовки к путешествию говорил хоть кому-нибудь, что умеет на нем играть. Впрочем, это не имело значения; мелодия поднималась к небу, пробуждая воспоминания о прошлой, не такой уж короткой жизни. Родные прочили его в священники, и в сумерках в монастырской тишине его охватывало такое глубокое чувство покоя, какого он не испытывал больше никогда, разве что изредка во время наблюдений за Млечным Путем. Годы обучения в семинарии оставили в памяти запах ладана и ощущение единения с Богом, которого художники привычно изображали сидящим на облаках, пока этот образ не вытеснил другой – Христа, ходящего по земле и принявшего смерть на кресте. Одно из самых сильных впечатлений прикосновения к божественному он пережил в тот день, когда органист собора в Кутансе позволил ему сесть в пустой церкви за инструмент. Гийом играл больше четырех часов; ему казалось, что его руками движет какая-то высшая сила, и в нем крепла уверенность, что эта сила всегда будет хранить его, окружая абсолютной любовью, недоступной человеку. Несколько месяцев спустя его жизнь сделает крутой поворот: он встретит своего учителя, Жозефа-Никола Делиля, и неожиданно для себя самого целиком отдастся астрономии. Он не станет священником, или монахом, или кардиналом и уж тем более папой – он станет астрономом.

– Можешь остаться послушать, это очень красиво, – сказал он пауку.

Тот осторожно пошевелил лапками, словно раздумывал, стоит ли принять приглашение ученого.

Накануне вечером Гийом ужинал с губернатором острова Антуаном Мари Дефоржем-Буше и подарил ему небольшую подзорную трубу, изготовленную мастером Маржисье; ее линзы были в восемь раз мощнее, чем обычные. Губернатор показал ему свою коллекцию бабочек. Военный моряк, на суше он любил охотиться за этими насекомыми, которых усыплял парами рома, а самые редкие экземпляры затем накалывал на тонкие булавки. Гийома восхитили ярко-голубые бабочки с крыльями цвета лазури, окаймленными по краям темной, словно металлической полосой. Губернатор сказал, что они называются морфо.

– Туссен сводит вас в лес, господин академик. Их там сотни, вам наверняка понравится.

Они ели рагу из кабанятины; темное мясо, должно быть, очень долго томилось на медленном огне, пока не стало нежным и не приобрело копченый привкус. Губернатор объяснил, как здесь появились эти животные. В 1606 году их на этот далекий остров завезли голландцы, в чьи владения он тогда входил. На корабли грузили сотни свиней, но живыми к месту назначения прибыли лишь девять особей, которые впоследствии невероятно расплодились. Век спустя их численность вышла из-под контроля; они врывались в поселения и причиняли такие ужасные разрушения, что всем следующим губернаторам пришлось принимать меры: они выдали общее разрешение на охоту, и поголовье одичавших свиней снизилось до приемлемых масштабов. Судя по всему, нынешний губернатор продолжал отслеживать ситуацию с кабанами, отнимавшую столько сил у его предшественников. Кроме того, он демонстрировал искренний интерес к миссии Гийома, которая заключалась в измерении – благодаря прохождению Венеры – реального расстояния от Земли до Солнца. Они вели разговоры о Луне, о причинах приливов и отливов, о важности составления точных карт земной поверхности – и с военной, и с чисто человеческой точки зрения.