Влюбленные - стр. 8

– Так найди! – Хэрриет сложила руки на груди. – Дай мне наконец увидеть, как действует гений горячего репортажа, о котором мне все уши прожужжали! Я хочу своими глазами наблюдать работу великого журналиста, которого все хорошо знают и любят и которого превозносят до небес за свежесть взгляда, умение найти неожиданный ракурс и обнажить перед читателями всю подноготную сложной проблемы! – Она выдержала крохотную паузу. – Ну так что, Доусон?.. Будешь писать про слепых воздухоплавателей?

Из последних сил сохраняя невозмутимый вид, Доусон отрицательно покачал головой.

– Я использовал не все отгулы, – сказал он. – У меня есть еще по меньшей мере неделя.

– Ты и так отдыхал почти полмесяца!

– Мне этого мало.

– Почему?

– Потому что я вернулся из страны, где идет война.

– Тебя никто не заставлял торчать там… столько времени. Ты мог бы вернуться в любой момент.

Доусон усмехнулся одними губами:

– Не мог. Там было слишком много острых тем, о которых мне хотелось бы написать.

– Слушай, Доусон, кого ты пытаешься обмануть? – фыркнула Хэрриет. – Если тебе, как большинству мужчин, нравится щеголять в военной форме и играть в войнушку, что ж – времени у тебя было достаточно. Ты проторчал в Афганистане почти девять месяцев, причем за счет журнала, и… В общем, если бы две недели назад ты не вернулся сам, мне, как главному редактору, пришлось бы употребить власть, чтобы отозвать тебя оттуда.

– Полегче на поворотах, Хэрриет. Иначе я могу подумать, будто ты мне завидуешь.

– Завидую? Чему именно?

– Ни один из твоих материалов никогда не входил в шорт-лист Пулитцеровской премии[4].

– Ну, о том, что твои статьи номинированы на премию, мы знаем только с твоих слов. Допускаю, что это были просто слухи… которые ты сам же и распустил. Как бы то ни было, премию ты пока не получил, а раз так… В общем, иди работай. Я и так потратила на тебя слишком много времени, а у меня еще полно дел. Впрочем… – Она слегка приподняла тщательно подведенную бровь. – …Если Мистер Гений Журналистики желает сдать ключи от редакционной раздевалки, уговаривать не буду. Вольному воля! Бухгалтерия у нас работает каждый день, так что выходное пособие ты можешь получить уже сегодня, в крайнем случае – завтра. Что скажешь?

Она выждала несколько секунд, дожидаясь его ответа, потом покачала головой.

– Не хочешь?.. Так я и думала. В таком случае потрудись получить билеты на завтрашний самолет до Бойсе. Твое место 16-А. – Хэрриет швырнула на стол авиабилет. – Ты летишь рейсом региональной авиакомпании.

Доусон остановил машину перед аккуратным одноквартирным домом в Джорджтауне[5] и заглушил двигатель. Привстав с сиденья, он достал из заднего кармана джинсов небольшой флакончик с лекарством, вытряхнул на ладонь небольшую бледно-зеленую таблетку и отправил в рот, запив водой из пластиковой бутылки. Спрятав флакон обратно в карман, Доусон внимательно исследовал свое отражение в зеркале заднего вида.

Хэрриет не преувеличила – он действительно был похож на кошачье дерьмо.

Причем кошка была явно тяжело больна.

Увы, с этим Доусон ничего поделать не мог. Он как раз перебирал скопившуюся на столе почту, когда ему пришла эсэмэска от Хедли: «Приезжай. Немедленно».

В отношениях с Доусоном Хедли обычно избегал командного тона, следовательно, случилось что-то важное.