Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны - стр. 26

Он поселился в Америке и сбывал свою книгу в главных коммерческих центрах Восточного побережья. В то же время он продолжал неглубоко заниматься юридической практикой и журналистикой, но без особых результатов и в смысле дохода, и в смысле репутации. Он был женат дважды. Первой его женой была Эстер Супино, дочь одного из ведущих прихожан синагоги на Бевис-Маркс. Вторая жена Элизабет Меерс, католичка, была горничной Эстер. Ему было уже семьдесят три, когда он женился во второй раз, и он поселился на ферме на окраине Сент-Олбанса в штате Вермонт. Он дожил до восьмидесяти одного года и в последние восемь лет жизни успел зачать восемь детей. Последние свои годы Джошуа жил практически в нищете и, как и другие члены семьи в подобных обстоятельствах, попросил помощи у своего племянника Мозеса Монтефиоре. Сэр Мозес отправлял ему пособие в 20 фунтов, но неизвестно, как часто и как долго.

Джошуа Монтефиоре оставался иудеем, но своих детей, быть может чтобы в будущем избавить их от лишних тревог, вырастил протестантами. Летом 1843 года, уже находясь при смерти, он сказал родным, что не хочет быть похоронен на христианском кладбище, и записал слова из еврейской поминальной молитвы, какие смог вспомнить, чтобы они прочли их у него на могиле. Его похоронили на ферме. В семейной Библии есть надпись: «После моей смерти я желаю и прошу, чтобы мои дети прибавили [к своим молитвам] следующие слова: „Милостивый Господь, смиренно молю Тебя и прошу простить грехи нашего покойного оплакиваемого отца и принять его душу с милосердием и заботой“».

Горацио, один из восьмерых детей, в 1863 году приехал в Лондон, оказался на мели и в конце концов обратился за помощью в американскую дипломатическую миссию. Мистер Бенджамин М. Моран, в то время секретарь миссии, отметил у себя в дневнике: «Высокий, приятного вида вермонтец по имени Д. Монтефиоре явился сюда сегодня утром, жалуясь на отчаянное положение и желая, чтобы его отправили домой. Он воображает, что состоит в родстве с однофамильцем, евреем рыцарского звания, и прибыл в Лондон просить у него милостыни. Я сделал ему выговор за такую глупость и вручил несколько шиллингов, чтобы не дать умереть с голоду. Видимо, он писал сэру Мозесу и ходил к нему в контору, но с ним обошлись нелюбезно. Будучи печатником, он пробовал найти себе работу, но напрасно, и я посоветовал ему отправляться домой, так как мы ему помочь не можем. От роду ему всего двадцать лет».

Двоюродный брат Горацио сэр Мозес к тому времени был уже почти легендарной фигурой и, скорее всего, окружен целой армией клерков, старавшихся не подпускать к нему просителей и авантюристов – особенно если те заявляли, что приходятся ему родственниками, как случалось нередко. Однако вероятно, что, если бы Горацио все же добрался до сэра Мозеса, он встретил бы гораздо более приветливый прием и не ушел бы с пустыми руками. Сэр Мозес с нежностью вспоминал отца Горацио как энергичного и очень незаурядного человека.

Другие дядья удачно женились, занялись надежным делом и устроились в жизни, завели дома в зеленых пригородах и населили окрестности своими бесчисленными отпрысками. Сэмюэл и Джозеф Монтефиоре женились на дочерях Абрахама Мокатты. Джозефа отец сделал импортером каррарского мрамора и итальянских соломенных шляп. Приданое жены еще больше увеличило его состояние. Он находился в Ливорно по делам, когда родился его старший сын Мозес. У них было еще два сына – Абрахам и Горацио – и пять дочерей – Эстер, Сара, Абигайль, Ребекка и Джастина.