Влечение - стр. 27
Когда дверь открывалась, мне очень хотелось вбежать в желтый уют подъезда, погреть руки о батарею, дать глазам насладиться цветом, которого в осенних сумерках осталось немного.
Но я упрямо сжимала губы и продолжала сидеть на лавочке. Рано или поздно Макс должен вернуться домой. Не ночевать же ему на улице? Все нормальные люди вечером приходят домой.
Этими мыслями я себя и утешала, пока от усталости или волнений мне не показалось, что я слышу какую-то песню. Привычные звуки улицы исчезли – не шумел ветер, не шелестела опадающая листва, не скрипели деревья, не тарахтели далекие машины. Только было слышно песню, негромкую, заунывную, как колыбельная.
Я тряхнула головой, понимая, что засыпаю. И увидела собаку. Большую. Черную. Лохматую.
Я подобрала ноги, готовая вскочить. Мне только встречи с бешеной собакой не хватает! Порезали, сейчас еще и покусают.
Собака внимательно следила за мной, словно решая, съесть меня сейчас или оставить на потом. Здоровенная. Если положит лапы на плечи, то будет на голову выше.
Я шевельнулась. Собака зарычала.
– Шла бы ты… – прошептала я, понимая, что это не сон, что собака действительно примеряется отведать, какая я на вкус.
Собака зевнула, демонстрируя белоснежные зубы. Глаза ее блеснули неприятной чернотой. Где-то я уже видела такие же темные глаза…
– Кыш отсюда! – растерянно махнула я перевязанной рукой. И как в дурном сне собака повела носом следом за моим движением. – Чего привязалась?
В горле мгновенно пересохло. Надо было бежать, однако ноги не слушались.
Собака зарычала, а потом громко залаяла. Ей отозвалось еще несколько собачьих голосов. И вот из темноты огромными прыжками вылетели две здоровенные псины.
Собака скакнула в сторону, освобождая мне дорогу к отступлению. Я пулей пронеслась через двор.
За спиной поднялся лай. Черная собака рычала, не давая двум прибежавшим приблизиться. Неужели они сейчас подерутся?
От волнения пальцы никак не могли набрать номер кода. Я пару раз ошиблась, в отчаянии готовая стукнуть кулаком по упрямым цифрам, выдававшим мне «error».
Рядом раздалось жуткое рычание. Я вся похолодела, чувствуя, как мои колени медленно подгибаются.
Черный зверь стоял около меня, я видела вздыбленную шерсть на его спине. Он ожесточенно переругивался с приближающимися псинами.
Это было невозможно. Это было страшно. Черная собака защищала меня от вновь пришедших! Мамочка, кажется, я сейчас грохнусь в обморок…
Псина крутанулась на месте, яростно на меня залаяв. Я подпрыгнула, дернула на себя дверь, от усердия чуть не свалившись на землю.
Подъезд открылся. Я вбежала в знакомую гулкую желтизну холла, двумя руками цепляясь за ручку.
Дверь захлопнулась, отсекая от меня темноту и собак.
– Подождите! – всхлипнула я. – Т-там…
Рядом никого не было. Кто же тогда открыл дверь? Или она открылась сама?
На нетвердых ногах я поднялась на один пролет, припала горячим лбом к оконному стеклу.
Наверное, от всех переживаний у меня что-то случилось со зрением. Того, что я увидела, не могло быть.
На улице на небольшом пятачке между машинами стояли люди. Человек десять. В шахматном порядке. И не шевелились. Их неподвижные темные фигуры казались статуями. И все они смотрели на дом. Вернее на окно, около которого я стояла.
Жуткое зрелище! От одного его вида у меня дико заболела голова. Захотелось поскорее попасть домой, закрыться в своей комнате, закопаться в одеяло и никогда в жизни никуда не ходить. Но была и еще какая-то сила, тянущая меня на улицу, к тем самым людям. Я почему-то была убеждена, что стоят они там из-за меня. Ждут. И я должна выйти к ним.