Властелины моря - стр. 16
Не прибегая к резкой жестикуляции и иным театральным приемам, Фемистокл спокойно изложил согражданам смысл своего предложения. Совет объявил о дополнительных поступлениях в бюджет города и предложил поделить их поровну. Но он, Фемистокл, считает, что серебром можно распорядиться более эффективным способом. Чем резать на части огромный кусок, лучше потратить добытое богатство, все шестьсот тысяч драхм, на осуществление единого проекта – строительство флота. В этом случае в распоряжении Афин окажется сотня новых боевых судов, быстроходных триер, незаменимых в морском сражении. В сочетании с уже имеющимися семьюдесятью и небольшим ежегодным приростом общее число быстро достигнет двухсот единиц. Именно для такого количества судов, не более того, можно обеспечить набор команд за счет собственного населения города. Так, в одночасье, Афины станут крупнейшей морской силой в Греции.
В этой идее не было ничего экзотического: флот защитит Афины от вполне реальной, непосредственной угрозы своей безопасности. Фемистокл выступает со своим революционным предложением, имея в виду вполне конкретного, всем известного противника. Вот с этого самого места, продолжал он, можно протянуть руку в сторону южного горизонта, над которым нависают мрачные горные пики острова Эгина. На протяжении жизни многих поколений Эгиной правят торговцы, удушающие и военный, и торговый флот Афин. Афинским «совам» противостоят на зарубежных рынках эгинские «черепахи» – монеты с изображением морских животных. Стандарты меры и веса устанавливают отнюдь не афиняне, а эгинцы. Какой-то египетский фараон уже давно предоставил торговцам из Эгины перевалочный пункт в дельте Нила, а с Черного моря в Эгину каждое лето отправляются суда, груженные зерном. Этот остров давно уже сделался крупнейшим в Греции коммерческим центром, в то время как у Афин все еще нет надежно защищенной гавани, где могли бы разгружаться и останавливаться торговые суда. А однажды эгинцы даже унизили афинян, наложив эмбарго на их торговлю гончарными изделиями.
Но одного лишь превосходства в торговле эгинцам, оказывается, мало. В течение последних двадцати лет они ведут с Афинами необъявленную войну – нечто вроде тлеющего конфликта, который греки называют polemos akeryktos – «необъявленной войной». Однажды ни с того ни с сего эгинские военные суда выбросили десант в Аттике и по-пиратски, смерчем пронеслись по Фалерону и другим прибрежным городам. Следующей мишенью стал священный корабль, направляющийся в храм Посейдона на мысе Сунион. Эгинцы перехватили судно и взяли в плен священнослужителя и других находившихся на борту видных лиц. В тот раз афиняне немедленно нанесли ответный удар, одержав тяжелую победу в морском сражении. Но вот уже совсем недавно островитяне исподтишка напали на афинскую флотилию и захватили четыре галеры с командой. Парировать эти молниеносные уколы афинянам становится все труднее.
В ту пору афинский флот представлял собой в основном разрозненную массу галер. Поскольку амбициозный пирейский проект Фемистокла остался незавершенным, иные из судов втащили на берег в Фалероне, другие оказались разбросаны по портам и деревням вдоль всего побережья Аттики. Недавно этот так называемый флот пополнился семью персидскими боевыми судами, захваченными после сухопутного сражения при Марафоне, и двадцатью триерами, закупленными в Коринфе за символическую плату – пять драхм за каждую. Эти коринфские суда достигли Афин буквально на следующий день после поражения демократического восстания в Эгине, где очень рассчитывали на их помощь, отсутствие которой и стало, по существу, причиной неудачи. А ведь победи повстанцы – и вражде с островом, вполне вероятно, пришел бы конец.