Владивосток. Хай-шень-вэй. Книга первая. Бутраммусс. Юноминчен. Миллионка - стр. 8

Шаманский дом стоял немного на отшибе и был отделен от остальных домов деревни деревьями Бутрамусс, которые перестали плодоносить. В деревне был такой ритуал, дерево, которое не плодоносило в течение двух сезонов, с почестями и песнями выкапывали, а потом вновь закапывали, но теперь уже внутри маленькой аллеи, которая отделяла дом шамана от остальных домов деревни.

Жители деревни считали, что деревья Бутрамусс имеют разум и боялись, что молодые деревья решат, что надо равняться на более зрелые деревья и перестанут плодоносить. С другой стороны, вкапывая старое дерево возле дома шамана, жители деревни надеялись на то, что деревья когда-нибудь снова начнут плодоносить, впитав в себя капельку магии, которая просачивалась через дверь шаманского дома.

Шаманский дом стоял на хорошем месте. Одно окно дома выходило прямо на море, другое-на кромку леса. Если было желание выглянуть из третьего окна, то можно было увидеть маленькую аллею из деревьев Бутрамусс. которые перестали плодоносить. Об этих деревьях я уже рассказывала выше. Четвертое окно.…Четвертого окна не было, так как дом шаманов был треугольным. По сути – это была большая юрта. Окон, таких, какими мы их представляем, в юрте не было. Это были отверстия, выполняющие роль окон.

После праздника Коньку не сиделось дома, он вышел из дома и сделал несколько шагов по направлению к аллее, которая отделяла юрту от деревни, но потом передумал. В глазах его блеснули слезы, и он повернул в другую сторону. Конек пошел к морю.

Конек ходил по берегу моря взад и вперёд пытаясь успокоиться. Время шло, а решение как жить дальше, не приходило. Смеркалось. Море осветилось миллионами огоньков, морские обитатели обладали своим собственным светом, и это становилось особенно видно, когда наступали сумерки. Однако красоты природы не трогали сегодня Морского конька, все его мысли были о Яшме.

Наконец решившись, юноша повернулся и направил свои стопы в сторону деревни. Он страшился того, что увидит, но был непреклонен. Ему нужно было увидеть Яшму. Кровь вскипала в Коньке, при мысли о чужой шляпе, висящей на гвозде у комнаты Яшмы, но раз было принято решение, то отступать было некуда. Однако шляпы на гвозде не было, но и окно оказалось закрыто. Конек остановился, не зная, что делать дальше. Если бы шляпа висела, и окно было закрыто, то было бы ясно, что у Яшмы сегодня гостит кавалер, а сейчас все было непонятно.

Конек несколько раз прокричал имя Яшмы, но ему никто не ответил. Он уже совсем собрался идти восвояси, как услышал звук. Окно медленно растворилось, и после продолжительной паузы послышался снова тихий звук. Кто-то произнёс имя Конька, а потом послышался стон. Конек оторопел. Время шло, а он все никак не мог принять решение.

Однако ситуация была простой. Яшма заболела. Это произошло так внезапно, что у Яшмы даже не было сил позвать на помощь. Озноб сотрясал красивое тело девушки, сознание туманилось. Она собрала последние силы, чтобы позвать Конька, но глупый ухажер так и стоял на улице боясь нарушить не писаные правила, которые существовали в деревне Бутрамусс.

Яшма собрала последние силы и, выпростав руку из окна, поманила Конька. Повинуясь знаку, юноша подтянулся на руках и вскоре уже был в комнате у Яшмы. Однако девушка уже израсходовала все силы, и ответить на поцелуй возлюбленного не смогла. Наконец Конек все понял.