Владелец звезды - стр. 5
– Не сомневаюсь в реакции гостей.
– Шамиль, – начал серьезно Вахид, – ты хороший друг, хороший работник. Вот эта покупка тоже вроде вещь неплохая… Но… Есть вещи важнее… Я имею в виду семью. Это, конечно, твое личное дело. Но… Мы же друзья. Все говорят, что лучше бы ты что-то детям купил бы.
– Вахид, жизнь – рутина. Это, может, и хорошо. Но вот я таким образом разбавляю рутину. ЗВЕЗДА мною куплена!
– Все это фикция. Она не может никому принадлежать, ты же понимаешь это.
– Мне завидовать начинают. Это интересно. А насчет того, может ли она кому-либо принадлежать… Нет, наверное. Но на бумаге она принадлежит мне. У нас же любят бумажки… Трудно понять все это просто так… Вот тебе что скажу. Был я как-то на Тянь-Шане летом. Вышел из палатки и глянул на небо. Картина была божественной. Ночь, тысячи звезд. Мне трудно передать свои ощущения. И вот… какая-то из звезд названа моим именем…
– Шамиль, ты не был тщеславен. Или ты замечтал – хочешь, как Брежнев, иметь четыре ордена Героя, звезду и еще какие награды?
– Ну, у каждого человека есть причуды…
– При этом я все же желаю, чтобы ты устроил свою жизнь…
В кухню вошел их начальник отдела Кямиль:
– Ба! Индейка! Живо несите, ребята. Это лучше, чем звезда, Шамиль, особенно если запить ста граммами…
Через несколько минут жаркое было подано на стол. Пошли разговоры о бешеных ценах на базаре, в особенности на индейку и курицу. Мужчины потом начали вспоминать, кто, когда и с кем при каких обстоятельствах ел индейку, сколько выпил водки, а женщины стали делиться секретами кулинарного искусства. Хозяин же через некоторое время заговорил о том, как едят индейку в Америке.
– Американцы обязательно подают индейку на стол в День благодарения. Миллионы индеек режутся за несколько дней до этого…
– А еще обвиняют мусульман в бесчеловечном обращении с барашками, когда тех режут на Курбан-байрам. Где же тут справедливость? – задался вопросом один из гостей.
Шамиль продолжал:
– Американцы не тратят много времени на приготовление пищи. Пожалуй, День благодарения – исключение. Они пользуются полуфабрикатами или питаются в столовых и кафе – они это называют fast food.
– Готовить, кроме нас, никто не умеет! – воскликнул Рафиев. – Всякие консервы и полуфабрикаты рекламируют. Разве это еда? Еда – это то, что приготовлено сейчас, свежее и горячее… Как говорят у нас – еда только в горячей кастрюле.
Шамиль с ним на этот раз согласился:
– Такого культа еды, как у нас, у них, пожалуй, нет. Хотя американцы любят покушать… У нас людей с утра до вечера заботит одна мысль – сделать бабки и вкусно пожрать.
– Разве это плохо?
– У каждого народа свой менталитет.
Одна из женщин возразила:
– Я не согласна с такими примитивными суждениями. Мы все время ищем в себе плохое. У нас нет абсолютно никакого национального самолюбия. Только и ругаем себя…
– Я не ругал никого, когда говорил о том, что наши любят вкусно пожрать… извиняюсь, поесть. Но согласен с тобой, что у нас нет национального самолюбия. Откуда ему взяться. За семьдесят лет нашу нацию раза два-три хорошенько промывали…
– Хватит ругать коммунистов, – вмешался Рафиев, – не так все плохо и было. Во всяком случае, индейка по пятнадцать рублей на базаре валялась.
Спор разгорался. Ощущался груз выпитого, но всегда спасительный тост в честь кого-либо спасал спорщиков от еще более яростных столкновений. Темы запивались алкоголем, умозаключения закусывались салатами, и застолье мирно переходило в традиционное чаепитие. Сладкий стол, крепкий чай, и все были друзьями навечно… до следующего дня.