Вкус жизни - стр. 44
– Эх ты, милейшее создание! Правда состоит в том, что эти дети ломают стереотипы твоего понятия о счастье. Они хотят быть героями, желают огромных, немыслимо потрясающих, фантастически глубоких ощущений, чтобы страсти накалялись, чтобы они искренне до слез волновались и радовались. Они хотят быть там, где чувствуется дыхание истории! Молодежь устраивает себе праздник эмоций, чтобы сбросить с себя повседневность. Понимаешь, Аня, можно за всю жизнь так и не дождаться случая, позволяющего совершить подвиг, а горы предоставляют его в любой момент.
Интересно, успели эти студенты почувствовать себя «одним народом» с альпинистской братией, чтоб «клекот услышать орлиный»? Ощутили себя в едином энергетическом пространстве гор? Смогли впустить во время восхождения внутрь себя, в свою душу что-то еще, кроме восторга от геройства? Может, они усвоили истину: настоящая жизнь – это то, что мы испытываем сейчас, а не вчера или завтра. А если поняли, что ощущения являются не обрамлением жизни, а самой ее сутью, тогда их лозунг: жить – значит чувствовать.
И я в юные годы испытывала счастливое состояние полного безрассудства, неосознанную жажду подвигов и успехов, прыгала с парашютом, ходила в горы в одной связке с парнем, которого обожала, – ностальгически, но бодро закончила Инна свой сбивчивый, восторженный монолог.
«Примазывается к героям. Было бы слишком смелым предположить, что все сказанное ею – правда», – пренебрежительно хмыкнула про себя Аня.
«Не думаю, чтобы Инна вознамерилась обидеть Аню. Наверное, ей просто захотелось раззадорить ее, подбить на спор», – подумала Жанна, на минуту отвлекшись от разговора о детях.
– Ты безжалостна в своей правоте. С твоим утверждением трудно поспорить. Где уж мне понять высокие чувства! Сравни свою жизнь с моей. Учти униженное, бесправное детство, тоскливое мировоззрение детдомовца, застрявшее во мне на всю жизнь. Надо сказать – что греха таить! – оно до сих пор аукается. Где и когда мне было учиться ярко и красиво чувствовать? Если человек не видел банан, он его не попросит, – сдержанно, словно неохотно, с обидой в голосе, пояснила причину своих нешироких взглядов Аня.
– Тише, девчонки, хватит препираться, дайте до конца прослушать сообщение, – подала голос Эмма, седая строгая дама с правильными чертами крупного бледного лица.
«… Руководство службы спасения не было оповещено… »
– Случилось что-то нечто экстраординарное? – забеспокоилась Лиля, взглянув на экран.
– У меня нет слов! Не верю своим ушам! В голове не укладывается! Никому не сообщили о своем маршруте. Туда летом редко кто из профессионалов решается идти. Сумасбродные мальчишки и девчонки, обезумевшие от порывов собственной юности, совсем не заботятся о последствиях своих поступков! Возьму на себя смелость утверждать, что это не геройство.
Студенты-первокурсники, очертя голову, помчались навстречу опасности без проводника. На «авось» понадеялись? А зачем лавину нарочно вызывали криками и выстрелами, что подталкивало их к такому действию? Детство взбрыкнуло, в школе не доиграли? Слишком далеко зашли в своих эмоциях. Намеревались взять реванш за проигрыши в каких-то школьных делах, героями захотели стать. Вот, мол, мы какие, никакой растерянности перед жизнью. Всего-то маршрут чуть-чуть изменили, а сколько восторгов! А чем кончилось! Думаю, они не осознавали степени риска. Безумцы – ни больше, ни меньше. Таких самоуверенных юнцов нелегко переубедить, – стараясь сохранить невозмутимый вид, тихо, но сердито говорила Аня.