Вкус жизни - стр. 156
– О! Замечаю угасание левых взглядов, анемию и их переход в число чисто исторических, – с удовольствием провозгласила Инна.
– Непонятно почему, но, к сожалению, развитие технологий не способствует рождению талантливых руководителей предприятий. А без них нас будут держать за дураков, – заявила Инна и тем самым развернула разговор в новом направлении.
Кира не услышала слова «предприятий» и настороженно глянула на Инну. Это не возымело желаемого результата. «Час от часу не легче. Для полного счастья мне только разговоров о политике не хватает! Надоела Инка, как горькая редька. И что она тут забыла?.. Вконец отравит мне вечер», – вздрогнула она.
Лена чувствует ее волнение и понимает Киру. Она знает, почему та при живых родителях много лет провела в детдоме, что на всю жизнь сделало ее очень осторожной. В те далекие годы ничего не сходило с рук ее большой своеобразной многонациональной и многоконфессиональной семье.
– Как недалеко это от истины! Кадры оставляют желать лучшего. И мне не безразлично, как сложится жизнь у моих внуков. Я не могу мириться с тем, что вокруг творится, – вдруг вырвалось у Лили с горечью. – Глава нашей администрации врал нам, мол, наша область лучше всех, а мы, дурни, верили. А минувшим летом сняли его и что выиграли? Тем же пузом, да по тому же месту. А мы-то возрадовались!
– Очень мило! Ну, прямо как при Брежневе. Мы все, как и «всё прогрессивное человечество», знали только о победах и достижениях. Старый избитый партократический метод оболванивания народных масс, – высветила свои глубокие познания Инна.
– А ты, Лиля, хотела бы раз, два – и в дамки? Скоро только сказки сказываются, да не скоро дела делаются. Хватит напрасно сотрясать воздух! Вы все сегодня во всём слишком категоричны. Умоляю, замолчите. Вам только дай повод – немедленно последует фонтанное словоизвержение. А за твоими окольными речами, Инна, всегда что-нибудь да кроется. Ты любишь переходить все мыслимые границы. Ты бываешь безжалостна. Если что-то устраивает тебя, это не значит, что то же может устроить и меня. И наоборот. Я склонна критически относиться ко всем твоим словам. Оставим политику мужчинам. Нам бы в своих женских делах ладу дать, – взмолилась Аня, не зная толком, как прореагировать на резкую реплику в адрес верхних эшелонов власти, и это при том, что сама затеяла этот «неуютный» разговор.
– Да пожалуйста! Я только сообщаю факты или даю советы, но не настаиваю на их исполнении… Стареешь, подруга. Гормоны радости перестают вырабатываться и уже не создают естественной комфортности организму. Извне тоже поступает мало позитивных эмоций – вот и становишься ты скучной, ворчливой, – дурашливым голосом изрекла Инна. – Я сочла своим долгом немного развлечь тебя. Ведь без драматических аспектов твоя жизнь сухая и серая. Я, признаюсь, нахожу это неправильным.
Все рассмеялись, обрадовавшись неожиданному выходу из щекотливого положения, разрядившему общую взволнованность. Видно, Инна сама уловила, что некстати влезла в разговор на больную, очень больную тему. Женщины успокаивались, лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами. «Все мы бываем несносны, только по-разному», – усмехнулась Лена, оглядывая подруг.
И тут Кира поставила жирную точку в грустном монологе Ани: