Вкус жизни - стр. 103

Он был рад, что «пронесло», не поругали. А может, радовался тому, что не совсем осознаваемое маленькое воровство сильно тревожило его своей непонятностью. Он чувствовал, что не стоило брать карандаш, но желание иметь его пересиливало. Мальчик не мог себе объяснить, что плохого в том, что он поиграет им вне садика, но что-то внутри него царапало душу и тихонечко укоряло. Он с беспокойным волнением шел мимо воспитательницы, с тревожным чувством подходил к маме.

Но мама поняла его: велик соблазн красивой вещи. Ей самой было приятно смотреть на какой-то особенный, редкий оттенок розового карандаша. Она проникла в наивную попытку сына скрыть свой поступок, оправдать себя, поняла его волнение, борьбу чувств и отнеслась к ним осторожно. (Видела она, как один папа накричал, обозвал, отшлепал при всех своего малыша за малую провинность и как тот испуганно сжался…)

Лена не наказала сына, чтобы в следующий раз у него не было желания спрятать какую-либо вещь подальше, соврать естественней, хитрее. И все же заставила задуматься и о воспитательнице, и о детях, которым плохо без красивого карандаша.

…Миле вспомнился Вова, как он вдруг впервые понял, что его отец начальник, что его уважают и даже, может быть, побаиваются. Как это интересно отразилось в его сознании! Сначала это был неловкий, несобранный, но добрый ребенок. Его обманывали мальчишки, дурно подшучивали над ним, рассказывая пошлые анекдоты, которых он не понимал, и из-за которых его осмеивали дети и ругали взрослые. У него отнимали или выманивали игрушки, вкусные вещи. Но если папа приводил его в садик, он начинал вести себя совсем иначе: уверенно, даже нагловато, сам пытался принизить более слабого, заставить убрать за ним игрушки, небрежно, даже по кличке обращался к своему обидчику, быстро находил нужные слова. Мне казалось, он делал это бездумно, так руководило им подсознание.

– Странно, – говорила его мама, – мне было плохо, когда меня незаслуженно оскорбляли, обижали, но никогда не хотелось в отместку сорвать зло на ком-то, не хотелось издеваться над более слабыми. Мне было жалко их. Почему же мой сын так поступает? Он же хороший. Для мальчиков такое поведение – норма? Это стремление утвердиться хотя бы на время заложено только в них или это свойственно всем детям, независимо от пола? Это следствие влияния ген, родительской закваски или воспитания? За старшей дочерью я такого не наблюдала. Она просто не общалась с теми, кто ее обижал, и все.

…Как-то услышал Антоша в садике смешной анекдот, идет домой, рассказывает его маме и нам с Ганночкой и хохочет. Только мне показалось, что смеется он как-то не от души, не так заливисто и радостно, как обычно. Я спросила его:

– Ты понимаешь суть анекдота?

– Нет, – ответил смущенно.

– А почему смеешься? – удивилась я.

– Так все смеются.

– Боишься выглядеть глупым? Ты всегда рассказывай маме о том, что происходит в садике. Она будет объяснять тебе непонятное, и тогда ты на самом деле станешь умным, и тебя все будут уважать. Представляешь, как ребята станут издеваться над тобой, если почувствуют, что ты чего-то не понимаешь? – объяснила я сыну Лены.

– Я думаю, многие ребята не понимают анекдотов, но стыдно сознаться, скажут, дурак, – задумчиво сказал Антоша.

– А тебе важно мнение ребят о тебе?