Вкус вечной ночи - стр. 36
Конец клинка он догадался опустить в святую воду, и у Насти теперь глубокая рваная рана на боку.
Вампирша зажимает ее руками и долю секунды они с поручиком смотрят в глаза друг другу. Потом Слепухин снова окунает шпагу в чан с водой, а Настя с ревом несется на него…
Слушая крики, выстрелы и звон, доносящиеся из храма, подполковнику Жуковскому очень сильно пришлось призадуматься над некоторыми совершенно непонятными ему вещами. Бандитов там явно не один и не два, если целый взвод обученных солдат, да еще со Слепухиным во главе, до сих пор не могут взять над ними верх.
Теоретически – да будь там целая толпа крестьян с топорами да вилами, одного пехотного отделения вполне хватило бы, чтобы их усмирить. А тут такое ощущение, что в храме засела целая рота каких-то разбойников, да еще и неплохо до кучи вооруженных.
Потом, под затихающий шум бойни, в проеме храмовой двери появился истекающий кровью и весь изодранный, как если бы сцепился с медведем, тяжело дышащий и быстро слабеющий Слепухин.
В одной руке он сжимал уже разряженный пистолет, а в другой – обломанную с конца шпагу, на которую опирался при ходьбе. Острый конец шпаги торчал у обер-офицера из груди.
– Сколько их? – кинулся к поручику Жуковский, взвалив мужчину на плечо и оттаскивая его от входа в собор.
– Одна… – прохрипел Слепухин. – Девка молодая. Страсть как на дочку вашу похожа.
До строя солдат Жуковский так его и не донес. Бравый поручик отдал Богу душу раньше.
– Агапкин! – позвал подполковник.
Из строя вышел высокий поджарый ефрейтор и встал перед командиром, залихватски щелкнув каблуками.
– Беги срочно в полк и по тревоге его сюда! – приказал Жуковский. – Командиру скажешь – под мою ответственность.
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие! – козырнул солдат и, стуча сапогами, убежал выполнять приказ.
– Внимание, рота! – закричал Жуковский. – Слушай мою команду! Ружье наперевес! В атаку, вперед!
Резко выбросив цевье ружей со штыками перед собой, солдаты мужественно бросились вслед за командиром в злополучный храм. Их сердца горели от ярости за безвинную смерть товарищей, и вояки жаждали мести.
Ворвавшись в собор, их взору предстали сваленные в кучу тела бойцов, а пол под ногами буквально скользил от пролитой повсюду крови. Все трупы были жутко изувечены, но, не поддаваясь панике, солдаты рассредоточились по храму и, прикрывая друг другу спины, встали на месте, хрипло дыша и готовые к сражению.
Прорвав-таки оцепление, ворвался в храм и жаждущий крови вампирши тамбовский народ. Впрочем – люди благоразумно старались держаться подальше от солдат.
– Ну что? Где ты, тварь? – закричал Жуковский. – Выходи и покажись мне, и поверь, что не дожить тебе теперь до справедливого суда!
– Прости меня, папа… – раздался вдруг до боли знакомый ему голос из-под купола.
Посмотрев наверх, подполковник почувствовал, что ему стало дурно, и он обессиленно опустился на окровавленный пол. Ужасные слухи оказались правдой.
Схватившись за стену и вися вниз головой, словно летучая мышь, на него удрученно смотрело виноватое лицо его погибшей дочери. Это не был мираж или зыбкое видение, и старый командир был готов поклясться, что это именно она. Она, но очень сильно изменившаяся.
– Рота, вверх! Пали! – прохрипел из последних сил подполковник, и, схватившись за сердце, обессиленно опрокинулся навзничь.