Вкус музыки. Клубничный - стр. 12
Наконец, раздав инструкции, режиссер оставил нас вдвоем, попросив не опаздывать.
– К скольким пойдем? – обратилась я к Джейми, намереваясь сразу же выяснить, сколько времени будет у меня на отдых. Он потеребил браслет на руке и ответил:
– Я могу отсняться здесь первым, ты подольше поспишь и подойдешь часов в восемь утра, например. А уже после индивидуальных съемок будем снимать парные сцены.
– Окей.
Он погладил меня по плечу и взял за руку, сначала стянув с нее перчатку. Да, я все еще носила тканевые перчатки, скрывающие шрамы на ладонях. Даже для клипа придумали специальный дизайн летних перчаток, которые сочетаются со всеми костюмами.
– Пойдем осматривать остров. Выберешь, что тебе по душе.
– Ну, например, я влюбилась в наш домик на воде, – призналась я, придерживая платье, чтобы оно не колыхалось от небольшого ветерка. – Было бы классно снять что-нибудь там. И в океане.
– Ты читала сценарий, Ника? – В его голосе я услышала улыбку.
– Еще нет.
– Прочитай, там много всего интересного, в том числе и океан. Куда пойдем: к океану или поесть? – предоставил он мне выбор.
– Хочу пить и посидеть у океана.
– Тогда пойдем закажем тебе молочный коктейль и затем на берег.
Из бара мы направились на побережье, и Джейми быстро нашел спокойное место рядом с пальмами, где мы и остановились, сев на песок. Там мы общались, наслаждаясь чистым воздухом и вкусными коктейлями; себе он купил безалкогольный мохито.
– Твои тексты и их исполнение… изменились, – сказал он посреди нашего разговора о завтрашнем дне.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Сейчас покажу на примере твоей партии в вашей песне «Убивая тебя».
Он достал телефон из кармана джинсов и включил песню, покачивая головой в такт музыке и закрыв глаза.
– М-м-м, все-таки ваниль, – пробормотал он, когда начался текст, а я недоуменно посмотрела на него.
– Издеваешься? – возмутилась я. – Это рок, а не сопливая попса для девочек-подростков. И вообще, там про убийство поется, Коул.
Он засмеялся, открывая глаза.
– Твоя подача и твои тексты, Баунти. Я чувствую музыку на вкус, и конкретно твоя партия в вашем первом альбоме – ваниль.
– Слушай, может быть, мой коктейль тебе подсовывает ассоциацию с этим запахом?
– Я говорю тебе про вкус, а ты мне – про запах. Я чувствую вкус музыки на языке, во рту. Хотя пил мятный мохито.
– А что поменялось теперь? – заинтересовалась я. – Ваниль исчезла? Испортилась?
– Сейчас в нашей с тобой песне в твоих словах – клубника. Ваших новых песен я не слышал, поэтому не знаю, что там, но скорее всего, тоже клубника.
– Ладно, допустим, и что тебе это дает? Ну, вкусы музыки.
Он лег на песок, закинув руки за голову и глядя в небо.
– Например, свою музыку я ощущаю как горький шоколад. Если музыка или текст будут не очень хорошими, то вкус испортится, и так я пойму, что нужно что-то переделывать. Помогает с тем, чтобы сто раз обдумать, прежде чем выпустить песню.
– Я до сих пор не понимаю, как ты чувствуешь музыку на вкус.
– Синестезия, девочка. И годы медитаций, что помогло развить ее еще больше. Кстати, насчет них: ты готова каждое утро или вечер к медитациям около океана?
– Да. А синестезия – это что? Болезнь? – Я легла рядом с ним на песок, глядя на него.
– Это такая аномалия.
– Классно, а у меня из аномалий только смена любимых ванильных десертов на клубничные. Тянет на клубнику и тошнит от ванили.