Вкус ледяного поцелуя - стр. 9
После этого мы время от времени встречались, чтобы немного выпить и поболтать о том о сем, к нашему обоюдному удовольствию. Борька мне нравился – умный, в меру порядочный, но не до глупости, главное, с чувством юмора и убежденностью, что оно есть у меня. Во всяком случае, Борька всегда смеялся моим шуткам, и я это ценила, потому что мало кто находил их смешными.
Представлять Борьку в роли человека, сознательно заманившего меня в ловушку, мне не хотелось. Хотя теперь кое-какие обстоятельства начали выглядеть странновато, чтобы не сказать – подозрительно. Прежде всего выпили мы действительно немного. На самом деле не очень-то я злоупотребляю (хотя послушать общественность, так пью не просыхая, но это все вражеские козни, а еще невезение, стоит расслабиться – и непременно на кого-то нарвешься). Так вот, вопреки досужей болтовне, я не злоупотребляю, а в тот вечер мне и вовсе пить не хотелось. Мартини я заказала из чувства солидарности и всего один бокал. Согласитесь, доза совершенно незначительная.
Борька трижды заказывал по рюмке коньяка, одним словом, сущая ерунда. В половине одиннадцатого мы покинули заведение. В тот день я как раз дала зарок больше двигаться и оттого была без машины. Борька вызвался отвезти меня домой, и мы покатили по проспекту, свернули на улицу Алябьева, и вот тогда появились доблестные «труженики дороги», точнее, кустов и прочих укромных мест. Появились не просто так, а с сиреной и сопутствующей атрибутикой, и выходило, что нужны им мы, то есть Борькина машина. Он свернул в переулок, милиция поотстала, а Борька притормозил и затравленно сказал:
– Вот невезуха… Дернул меня черт коньяка выпить, а у меня на прошлой неделе права отобрали за это дело.
В порыве невесть откуда взявшегося благородства я с ходу предложила:
– Давай я сяду за руль.
Он с благодарностью согласился, и мы торопливо поменялись местами.
Далее сюжет развивался, как в дрянном боевике: милицейская машина выскочила из-за поворота, затормозила перед нами, из нее вышли четверо дюжих молодцов, двое с автоматами, и кинулись к нам, а мы спокойненько наблюдали за происходящим и, помнится, даже улыбались, правда недолго.
Двери распахнулись, нас грубо выволокли из кабины и даже Борьку огрели автоматом. Само собой, я высказала все, что думала по этому поводу. Блюстители порядка тоже высказались по этому поводу. Я предложила им исчезнуть с глаз долой, а мне предложили впредь пить очень умеренно.
Дальнейшие пререкания привели к тому, что мы оказались в райотделе, куда совершенно случайно на ту пору заглянули журналистка и фотокорреспондент «Губернских новостей». Несмотря на то что парни сделали все возможное, чтобы довести меня до бешенства, я держала себя в руках и особо суетиться не собиралась, потому что вины за собой не знала и была уверена, что инцидент быстренько разрешится, ко всеобщей радости. Я объяснила дежурному, что произошло. Борьку увели на медицинское освидетельствование, хотя я и пыталась втолковать, что делать это ни к чему, раз за рулем была я, а не он. Но мне не вняли. Тут я повысила голос, потому что изрядно утомилась от чужой бестолковости. Должно быть, в тот момент ушлый паренек меня и сфотографировал – рожа у меня на снимке слегка перекошена.
После медицинского освидетельствования Борьку отправили в вытрезвитель, что совсем никуда не годилось, из-за трех-то рюмок коньяка. Тут я рассвирепела и пообещала им райскую жизнь за самоуправство, но обещала в рамках закона, каковым в своих действиях и руководствуюсь (не буду утверждать, что всегда, но в ту ночь – точно). Явился заместитель начальника отделения и разрешил проблему – извинился и отпустил меня на все четыре стороны, а я на Борькиной машине отправилась его выручать.