Византийская ночь. Славяне во Фракии - стр. 27
– Ты знаешь, Валент, что я не убью тебя. Ты просто нравишься мне, Валент. И тебя, Гай, я люблю не меньше, ты храбрый воин и в тебе есть мужская дерзость. Жаль, что ты не родился лангобардом.
– Зачем родственнику автократора вообще думать о таких вещах, давай поговорим о деле. – Голос Валента был спокоен. – Для чего ты хотел видеть меня? Тебе нужны мои поздравления?
Лицо Андоина стало серьезным. Он только недавно вернулся из Павии с немалой добычей. Город, который лангобарды осаждали почти три года, пал. Посланная ему на выручку византийская армия погибла. Под властью Юстина II на Апеннинском полуострове остались кроме Равенны лишь Романья, берег от Римини до Анконы, Рим и южные земли. Победа, как считал герцог, давала ему право на подчинение римской знати. Однако римляне вели себя не так, как он предполагал. Они насмехались над автократором, не выказывая почтение и ему – славному и могучему герцогу. Он понял: победа над императором еще не означает подчинения кучки своевольной знати.
«Я сломлю их. Если не убеждением сегодня, то непременно силой – завтра. Папа и император одинаково помогут мне своей трусостью. Они непременно отдадут в мои руки тех сенаторов, которым равно претит подчинение Константинополю и Риму. Они даже помогут мне их разгромить, не понимая, что убирают единственный камень, лежащий на нашем пути к Риму», – твердо сказал себе Андоин. Его лицо разгладилось. Все ждали, что он ответит.
– Сейчас я покажу тебе мой свадебный подарок, Валент, – надменно произнес германец, головой подав знак стражникам с крылатыми крестами на щитах, стоявшим у другого входа в зал.
Двери распахнулись, и смуглый раб внес в комнату закрытое тканью блюдо. Валент моментально почувствовал запах разлагающегося тела. Римляне сморщили носы.
– Что это? – негромко спросил Марцелл.
Феликс сделал пальцами жест недоумения, подумав: «Пусть только меня сейчас не стошнит. Иисус, умерший за нас на кресте, помоги мне! Ведь тебя, милостивый, никогда не тошнит. Пусть так будет и со мной». Лицо толстяка исказила мучительная гримаса.
– Раньше нас приглашали только на пиры, – прошептал Эвлалий.
Герцог широко улыбнулся, покидая кресло. «Настоящему воину нечего бояться вони. Это удел избалованных римских матрон, привыкших к фимиаму», – прочел Валент на его лице. Раскачивая плечами, вождь лангобардов подошел к рабу, державшему блюдо, и сорвал покров. Под плотной тканью оказалась человеческая голова, начавшая уже темнеть от разложения. Неприятный запах усилился.
– Это и есть мой подарок. Но я взял его сам.
– Чья это голова? – спросил Валент, стараясь дышать ртом.
Глаза Андоина сузились. Лицо варвара на мгновение стало мягким и добрым.
– Это зять императора, Бадуарий, войско которого я уничтожил. Он не погиб в сражении. Его жизнь кончилась позорно, недостойно военного вождя. Его череп мой ювелир превратит в чашу, как делают гунны. Вдова Бадуария – моя по праву. Я уже потребовал ее у Юстина.
– Зачем ты хотел меня видеть? – неожиданно сурово спросил Валент.
– Выдай мне римских солдат, что ты укрываешь, – прямо ответил герцог.
– Выдам, когда божественный Юстин пришлет тебе в подарок свою дочь.
– Не шути со мной. Отдай мне воинов императора. Их привел к тебе этот готский выродок… Феодагат. Он убил много моих людей. Я хочу наказать его. Отдай, Валент, ты ведь не любишь этих константинопольских собак. Так ты сможешь подкрепить нашу дружбу.