Вивьен Вествуд - стр. 34
Вскоре я осознала, что секретаршей быть совсем не хочу! Я долго думала об этом и решила – а мне тогда было девятнадцать, – что пойду учиться в педагогический колледж на факультет изобразительного искусства и тогда, пожалуй, сумею понять, получится ли у меня зарабатывать искусством, а если нет, то в любом случае я смогу устроиться учителем в школе.
Я подала заявление в колледж, и меня приняли. Моей специализацией было изобразительное искусство – двухгодичный курс, – причем я изучала разные его виды и могла бы, если бы захотела, преподавать его. Тем не менее я согласилась на первую же работу (и это демонстрирует, что я не очень-то хорошо понимала, что к чему) и пошла учить рисованию детей в подготовительной школе – пяти-, шести-, семилетних. Школа находилась в Харлсдене. Меня там звали «мисс Суайр». Учить детей было очень легко: они хорошие и любят школу, им разрешают играть, а еще можно вести творческие занятия в маленьких группах и придумывать много всего интересного, при этом особо не испытывая проблем с дисциплиной.
В первый год работы я испытывала определенное давление, потому что мне назначили куратора, чтобы он разобрался, смогу я работать учителем или нет. Меня взяли на испытательный срок. У инспектора всегда были вопросы к моему внешнему виду: «Мисс Суайр, у вас виднеется нижняя юбка», «Мисс Суайр, у вас не слишком короткое платье?». (Оно и правда было коротковато: я сшила его из обивочной ткани, и после стирки оно село. Так что приходилось его одергивать. И это в начале 60-х!)
В подобных ситуациях я всегда боялась, что подведу людей, не сумею стать хорошим учителем. Зато я правда любила детей. Я просто их любила, этих малышей. До того, как родился Бен, я учила только маленьких детей, а позже, когда у меня уже были Бен и Джо, я вернулась в школу и преподавала старшеклассникам в больших классах. Как замещающий учитель. Иногда у меня было сразу два класса – 80 человек, представляешь?! Я хотела привить ученикам тягу к знаниям, заинтересовав их как личность, и не особо настаивала на соблюдении дисциплины. Выбор этот был непростым, но правильным. То есть если у тебя большой класс – 40 учеников, нужно управлять ими при помощи поощрения и дисциплины, чтобы они себя хорошо вели, но как-то получилось, что я этого не делала, когда вела занятия у малышей. Так что, когда я стала вести уроки у старшеклассников, правильный учитель из меня не вышел! Правда, я ведь только два года проработала в школе, причем это была моя первая работа. Мне она очень нравилась, и я знала, что у меня хорошо получается учить детей.
В тот же период со мной произошло еще одно очень важное событие. Когда я, одевшись модно и стильно, приехала в педагогический колледж на первый же торжественный ужин, да еще и, по обыкновению, опоздала, то внесла смуту в женский коллектив этого христианского заведения. Я сделала начес и надела костюм в стиле модов, который сшила сама. Осмотревшись, я села рядом со Сьюзен, самой яркой и красивой девушкой из всех. Столько лет я проработала в индустрии моды, но Сьюзен до сих пор кажется мне самой красивой девушкой, которую я когда-либо видела. У нее были полные губы, милое заостренное личико, миндалевидные карие глаза и орлиный нос. В ней чувствовались благородство и самоирония. Она казалась мне восхитительной, и мы тут же подружились. Сьюзен была свойственна манерность: когда она что-то говорила – а она была очень остроумной, – то наклоняла голову набок, принимала красивую позу и курила. Так она даже однажды спалила себе ресницы, но, что характерно, превратила и это в шутку и опять приняла изящную позу! Она знала, какие книги стоит прочитать, знала кое-что о театре. Мы были неразлучны. Пока я не встретила Дерека. С ней и потом с Дереком моя жизнь снова стала похожа на ту, что я вела в Манчестере, получая удовольствие. Танцы вновь вошли в мою жизнь, как и одежда в рок-н-ролльном стиле».