Вишенка. От ненависти до любви - стр. 2

– Считаешь, что надо? Кто участвует? – лениво спросил Лев. Он не очень верил в успех. Юля работала у него эвент-менеджером.

– Все, кто надо, полно инвесторов. Олегу, кстати, будет интересно. Там есть биоинженеринг тоже. Сегодня ему расскажу. Может, прихвачу его с собой.

– Сами смотрите.

– Заказала продукты на вечер. Поеду сейчас домой, если что. Не опаздывай.

Отключилась, как обычно, не прощаясь. Дурацкая привычка, но он так и не смог её побороть.

У Кольцова были другие планы на вечер и уж точно не сопоставимые с тем, что предложила мадам, но он не стал настаивать, в другой раз.

Олег Полянцев не вызывал у него симпатии, а его жена казалась случайно попавшей сюда провинциалкой.

«Крупный инвестор бы не помешал, что уж там. У неё странный низкий голос у этой Инги и ужасного цвета волосы», – пронеслось в голове у Кольцова.

Инга сидела в беседке с накрашенной головой у себя в саду и читала английский фразеологический словарь 1984 года издания, доставшийся ей от бабушки. Там приводились цитаты из литературы, и она их смаковала. В словаре она выискивала то, чего ещё не знала, радуясь каждой находке.

Время от времени в беседку залетала оса, угрожающе жужжа над головой, но быстро отлетала в недоумении. Запах краски для волос пугал растерянное насекомое своей неизвестностью.

Инга могла поехать в любой салон, но, во-первых, лень в тридцати пяти градусную жару тащиться куда-угодно, а во-вторых, такой жемчужный оттенок её волосам придавала только одна единственная краска, которую она нашла пару лет назад в обычном магазине. Она была коротко подстрижена, и вся процедура занимала сорок минут вместе с мытьём. Было и в-третьих. В два часа у неё он-лайн лекция.

Инга преподавала дистанционно русский через английский и французский. Ещё вела блог по частной переписке русских деятелей искусства рубежа прошлых веков. Ей отвечали со всего света на трёх языках. Особенно много подписчиков было из Франции. Материалов накопилось столько, что захотелось издать книгу. Попробовать. В электронке, конечно.

Она перевернула страницу словаря, но мысли уже ускользали от английских идиом. Вместо них в голове всплывало лицо Олега – ровное, спокойное, как выглаженная скатерть. Скатерть напрашивалась на то, чтобы её залили красным вином и наставили жирных пятен.

В принципе, Полянцев был нормальным. Чересчур нормальным. Никаких резких движений, никаких неожиданных слов, никаких необдуманных поступков. Мог вспылить, когда она его доводила, устав от равнодушия и его отстранённости от домашних дел. Мог, но делал всё чтобы улизнуть и не тратить на неё энергию. Всю свою внутреннюю мощь берёг для работы.

Олег Викторович Полянский. Почти гений. Нейробиоинженер. Человек, который мог объяснить, как вживить воспоминания в повреждённый мозг, но не замечал, что его собственная жена исчезала по кусочкам – от безразличия, одиночества, пренебрежения, от этого вечного «Я занят, Инга, давай потом».

В начале она думала, что его одержимость работой – это сила. Но сейчас ей казалось, что он просто боится всего, что не укладывалось в схемы и алгоритмы. Боится её иронии, её сарказма, её невысказанных претензий. Точнее, боится тратить на это время и отвлекаться.

Жара стояла невыносимая. Краску на волосах уже пора было смывать. Она провела ладонью по шее, потом ниже, к ключицам, к вырезу хлопковой майки. Кончики пальцев скользнули под ткань, наткнулись на упругую грудь.