Вирус бессмертия - стр. 35
Я не сразу понял, о чем она. Но через три года в нашей компании я оставался единственным девственником. И через пять, и через шесть. Все мои усилия уложить в постель какую-либо девушку кончались либо скандалом, либо дурацкой ситуацией. Надо мной начали посмеиваться за глаза, а при встречах с друзьями я начал чувствовать себя неловко. Я стал искать способ изменить ситуацию.
Сначала я подумал, что проститутка поможет мне освободиться от власти цыганских чар. Я долго собирался и наконец решился осуществить свой план. Но при первой же попытке выбраться в город, чтобы посетить публичный дом, я подвергся нападению преступников, был избит и ограблен.
Отец узнал, что у меня нет денег, и мне пришлось соврать ему, что я пропил их. Он сократил дотации. Однако стать нормальным мужчиной была моя идея фикс.
Я взялся таскать мешки на мукомольной фабрике, чтобы заработать собственные деньги и не бояться расспросов отца. Во время одной из смен сорвавшийся с подъемника мешок ударил меня по спине, вызвав компрессионный перелом верхнего позвонка. Три месяца я был прикован к постели и должен благодарить Бога за то, что меня не парализовало. Сутулость, правда, как видишь, осталась.
– И ты решил сделать, как велела цыганка? – догадался Ребер.
– Да, – кивнул Карл. – Я приехал в Америку, выучил язык, устроился на работу. Время от времени, не очень настойчиво, я пробовал познакомиться с женщиной, но дальше знакомства дело не шло. Наученный горьким опытом, я боюсь обращаться за услугами к проституткам. Я не рискнул бы получить серьезную травму здесь, за океаном. Честно говоря, я думал, что достаточно мне самостоятельно устроить свою жизнь, как проклятие цыганки развеется. Но история с Лизой показала, что это не так. Видимо, мне придется довести предначертанный путь до конца и вернуться в Германию. Я должен сделать это. Я хочу завести детей и продолжить дело моего отца.
– Знаешь, если бы я не знал Лизу, я бы тебе не поверил! – усмехнулся Грот, снова отпив из стакана. – Понимаешь… Как бы это сказать. Ты единственный, кому она отказала.
– Вот видишь! – Карл залпом осушил стакан и подошел к приемнику. – Проклятие, предсказание… Называй это как угодно!
– По здравом размышлении, – сказал Ребер, – мне все же кажется, что ты сам себе все это внушил. Точнее, поддался внушению цыганки. Я читал о гипнозе. Есть люди, которые могут обжечься о холодную монету, если сказать им, что она раскалена.
– Может быть, – неуверенно ответил немец. – Но вряд ли теперь что-то изменишь!
Нервничая, он слегка повернул ручку приемника, и стрелка милливольтметра тут же качнулась, завибрировала, заметалась из стороны в сторону.
– Черт, я, кажется, что-то тебе сломал! – воскликнул он испуганно и отдернул руку.
– Теперь это не важно, – Ребер махнул рукой. – Я решил снести антенну. Устроюсь на завод радиоприемников, познакомлюсь с девушкой. Женюсь. Заведу детей. На мне такого проклятия, как на тебе, нет. А ты уедешь в свою Германию, и у тебя тоже все наладится. Налей себе еще. За то, чтобы ты счастливо доехал!
ГЛАВА 7
28 декабря 1938 года, среда.
Москва, площадь Дзержинского
Дроздов не успел закончить доклад, как огромный, медведеподобный Свержин схватил его за грудки и толкнул на заваленный бумагами стол в своем кабинете.