Виртуальные войны. Фейки - стр. 13
Влияние экранной информации изучают сегодня многие [6–7]. Например, исследование показывает корреляцию того, что частые зрители медицинских сериалов испытывают большую боязнь хирургических операций, чем другие пациенты.
Такая «закодированная» в ткань киноповествования информация воспринимается автоматически, по этой причине она не может вызывать сопротивления у зрителя.
Точно так кодируют нас и «высокого» уровня коммуникации, сопровождающие действия религиозных и идеологических структур, которые достаточно частотно проявляли себя в истории человечества. Они завышают свои смыслы, превращая их в сакральные, которые защищены от любых трансформаций. Человек в этом случае «прикасается» к иной нематериальной действительности.
При этом и подобные «высокие» коммуникации также могут навести на негативные цели. Российский историк А. Кузнецов говорит: «Пока народ будет получать удовольствие от таких вещей, как присоединение Крыма, а не от того, что у него растет реальное благосостояние, страна обречена. Это просто замкнутый круг какой-то. Если сейчас в общество будет вброшена какая-то мессианская идея, боюсь, это будет злая идея. Потому что для реализации злой идеи требуется гораздо меньше ума и сил» [8].
Смысловые интервенции должны избирать такую точку воздействия, которая вызовет наименьшее сопротивление, но приведет к нужной цели. Это может быть даже первый шаг, из которого массовое сознание само сделает вывод.
Кстати, современные избирательные технологии привели к определенному вырождению политики, поскольку кандидаты теперь говорят слова, которые просчитаны как такие, что не вызовут отрицательной реакции у избирателей. В том числе и это стало причиной прихода популизма в странах Европы и США, поскольку избиратели наслаждаются услышанным и зачарованно идут голосовать.
Последние вмешательства в выборы не только в Америке, но и в Европе сталкивали противоположные точки зрения, создавая у избирателя ощущение хаоса в стране [9-12]. Это и стало результатом массового прихода к власти популистов, поскольку население испугалось хаоса.
Такая ситуация уже была в истории – это парижские студенческие волнения в мае 1968. Де Голль объявил тогда внеочередные парламентские выборы, и обыватель, увидев разгул хаоса, проголосовал правильно – за партию порядка, то есть де Голля.
Хаос ведет либо к восстановлению порядка, либо к революции, поскольку жить в хаосе не хочет никто (см. историю протеста 1968 г. [13–17]).
В прошлом подобные дезинформационные кампании были важным инструментарием советских спецслужб [18]. При этом основным условием достижения успеха, как сказал Л. Биттман из разведки Чехословакии, является следующее: «любая дезинформация должна хотя бы частично соответствовать действительности и ожиданиям публики» [21]. Свою книгу он начинает с констатации того, что советский аппарат пропаганды и дезинформации являлся самым крупным и наиболее эффективным в мире. А в разведке Чехословакии он был заместителем начальника отдела активных мероприятий до своего перехода на Запад в 1968 г., после входа советских войск. Кстати, эта ситуация входа очень похожа на Крым, поскольку у себя дома чехи также не могли оказывать сопротивления.
Биттман отмечает, что советские офицеры КГБ были более натренированы в области культуры и языка/диалектов страны, чем американцы, поэтому у них всегда образовывался более широкий круг контактов.