Виртуал. Соло по Индии. Часть 2, она же – первая - стр. 17

Эта боль потери навалилась на меня и раздавила. Чтобы не разрыдаться, я закрыла глаза и отвернулась к иллюминатору. Я чувствовала его плечо рядом – такое сильное и такое родное. Принесли обед, но я не подала виду.

– Солнышко…

Он сказал это так тихо. Я оцепенела. Он сказал это… мне… Мне? Руки и ноги стали каменными… Этого не могло быть… Он не мог… да нет, не мог. Не мне… А кому же ещё, дура? Кроме тебя рядом никого нет… НО Я ЖЕ ТОЧНО ЗНАЮ ЧТО НЕ МОГ!!! Ну какое я солнышко??? Я – никто для него, пустое место, всего лишь одна из десятка идиоток, которые добиваются его сердца… За всё это время я почти не слышала от него тёплых слов, за исключением «милая» – но так он называл всех своих женщин (чаще всего – чтобы просто не запутаться в именах), и его самого внутри этого слова не было.

– Солнышко, кушать будешь? – повторил он очень тихо.

Господи, нет… Только не повторяй это. Прошу тебя. Я и так с трудом сдерживаю нет, не просто слёзы – рёв… Нет, пожалуйста, не делай этого. Потерять тебя ПОСЛЕ ЭТОГО – это… я даже не смогу объяснить тебе, каково это… Мне хотелось одного – броситься на него, сжать в объятьях до одури, и кричать на весь самолёт: «Я не отпущу тебя, слышишь, не отпущу, я не смогу без тебя, я сдохну, сдохну, сдохну!!!».

А потому прошу тебя… Не надо… теперь уже не надо… теперь, когда мы оба знаем что там, за поворотом… И вообще, ты что, не видишь, я сплю (для пущей убедительности я сморщила физиономию и почмокала губами как в глубоком сне… Я всегда была та ещё артистка… Врать мы оба умели искусно…)

– Эль! Ты обедать будешь? – спросил он уже требовательно, своим обычным голосом и тоном.

– А? – я сделала вид, что только что проснулась и повернулась к нему. Поняв по его лицу, какой у меня вид, я тотчас уткнулась в его плечо, чтобы прийти в себя, потом потёрла лицо руками и принялась за еду. – Ну конечно буду… Странный вопрос… Ты вообще можешь представить себе, чтобы я отказалась поесть?

Есть я могу в любом состоянии. И в любом количестве. Если вовремя не отнять у меня еду, мне даже страшно подумать, чем это кончится. Раньше я думала, что это хорошо – здоровый аппетит, как-никак. Сейчас у меня на холодильнике висит милая табличка с надписью: «Ты же помнишь, что ты не бегемот, правда?;) А всего лишь маленькая хрупкая женщина… ТАК МОЖЕТ НЕ СТОИТ СТОЛЬКО ЖРАТЬ???» Надо отдать должное моему организму, который героическими усилиями умудрялся перемолачивать всё это количество еды, оставляя меня такой же стройной. Частенько среди друзей или родных я даже иногда пыталась сетовать: «Слушайте, я столько ем, что мне самой страшно. Куда всё только девается!?». На что обычно все радостно отвечают: «В мозг!!!». У меня тогда ещё один вопрос – а куда тогда девается мозг???

Я съела обед машинально, кажется, даже не почувствовав его вкус. На душе было тошно. Наверное, умная женщина повела бы себя по-другому – она бы использовала имеющуюся у неё возможность за тридцать пять дней с любимым мужчиной уж если не покорить его, то, как минимум забыть обо всём и оторваться на совесть. Умная женщина, сев в самолёт, плюнула бы на всё, забыла бы всю прошлую боль (и будущую, от предстоящего расставания, тоже), надела на себя маску девочки-зайчика (или котёнка, ну или медвежонка на худой конец, если габариты в котёнка не умещаются), была бы белой, пушистой, улыбчивой и лёгкой – словом, не женщина, а одуванчик. Умная женщина прильнула бы к его плечу, с интересом глядя что это за кнопочки он тыкает на мониторе телевизора, восхитилась бы фильмом, который он выбрал посмотреть, поучаствовала бы в обсуждении эпизодов… Но это – умная женщина. Я же потащила с собой весь имеющийся багаж – боль, обиду, страх будущей потери, непонимание, бессилие что-либо изменить, слёзы – выплаканные и ещё не выплаканные – словом, всё, что смогла накопить за время наших отношений. И потому сейчас мне было не просто тяжело – мой «чемодан» раздавливал меня, и мне было тяжело даже дышать и двигаться. Я отстранённо смотрела на то, как он перебирает пальцами кнопки на мониторе, выбирая фильм для просмотра, машинально отвечала на его вопросы типа «этот будем смотреть, или вон тот поставить?», даже не понимая, что конкретно он спрашивает. Мне хотелось просто сжимать его ладонь, крепко-крепко, и сидеть так – молча, ничего не делая, весь полёт. Просто чувствовать его руку, его тепло, ощущать, как бьётся его пульс, больше ничего. Мне не хотелось ни слов, ни взглядов, ни движений. Просто сидеть, тупо глядя в одну точку, и сжимать его руку, и не думать ни о чём.