Виринея, ты вернулась? - стр. 43
– Договорились. – Вера взяла корзинку из рук Петра и подняла на него взгляд: – Я в долгу не останусь.
Петр кивнул. Вера направилась к выходу, остановилась на секунду в дверях и обернулась к Петру с Настей:
– Малину поднимите, обвяжите, избавьте от старой листвы, обрежьте. Когда почки пойдут, еще раз обрежьте вымерзшее. Добавьте мочевину при первом весеннем поливе. Тогда сможете урожай собрать. И листья для чая сочными будут. Всего доброго.
Выйдя во двор, Вера быстрым шагом преодолела его, вышла на небольшую дорогу и вернулась на свою территорию.
– Оля? – позвала с порога.
Навстречу выбежал Буран, виляя хвостом и засовывая любопытный нос в корзину. Вера вздохнула: она совсем на себя не похожа, из головы вылетело абсолютно все. Про еду для собаки даже не подумала. Ладно, поделится с ним творогом и яйцом, но выйти в центр села все равно придется. Надо только собраться с силами.
– Оля? – еще раз позвала Вера дочь.
Откуда-то сбоку раздался скрип, Вера резко повернула голову и вздрогнула. Оля выпорхнула из комнаты, одетая в немного старомодное платье: мягкий шоколадный шелк с разбросанными по нему желтыми цветами. Платье было чуть ниже колен и вольно струилось по стройной фигурке. Круглый вырез, обрамленный кружевным воротничком, тонкий шнурок на талии вместо пояса. Шоколад материи подчеркивал Олину бледность и зелень глаз. Это было Верино выпускное платье, и дочь смотрелась в нем очень взрослой. Уже не котенок, а молодая кошка.
– Смотри, что я нашла, – просияла Оля. – Это твое?
– Да, – кивнула Вера и направилась в кухню. – Накрывай на стол и садись завтракать. А после завтрака уберем в доме и сделаем его пригодным для жизни.
Оля закружилась, как маленькая, окидывая взглядом скромное помещение, и глубоко вдохнула:
– Мам, а мне здесь нравится. Здесь так… – она задумалась над своими ощущениями, – правильно, что ли. Это же настоящее родовое гнездо!
– Родовые гнезда чуть иначе выглядят, – криво усмехнулась Вера, выкладывая продукты на стол.
– Нет-нет, мама, ты не права, – вдруг решила поспорить с матерью Оля, – и в замке можно плохо себя чувствовать. А тут… тут хорошо! – Девочка разрумянилась и, казалось, вся светилась. Вера бросила беглый взгляд на дочь и увидела в ней разом черты и бабки, и матери. В этом дурацком унылом платье она выглядела достойной продолжательницей рода.
– Переодевайся, – излишне резко сказала Вера, – и помоги мне.
– А можно я в платье позавтракаю? – заканючила Оля.
– Нет.
В подвесном шкафчике нашлись слишком хорошо знакомые щербатые чашки и тарелки. Вера поставила их на стол. На подоконнике рядом с уже пустым цветочным горшком стоял старый, местами погнутый чайник со свистком. Темно-синего цвета с изображением все той же желтой птицы на боку. Вера набрала воду и включила газ. Затем извлекла из недр старой духовки чугунную сковородку, чьи бока покрывал толстый слой копоти. Тщательно сполоснула горячей водой и поставила на огонь. Кинула кусок домашнего масла и одно за другим разбила три яйца: сейчас им необходим сытный завтрак. День будет долгим.
Глава 22
Борис Лобанов-Ростовский начинал день рано. Не потому, что тому, кто встает, тому Бог дает. В таком случае Борис вообще бы не ложился. Нет, все было гораздо проще: чем больше работаешь, тем больше зарабатываешь. Но если кому-то проще это списывать на Божьи милости – пожалуйста, почему бы и нет? Ровно в шесть утра он заходил в рабочий кабинет. Два часа до того момента, как в офис начнут прибывать подчиненные, были самым любимым временем суток. Его владения располагались на верхнем этаже нового офисного здания. Борис предпочитал сидеть повыше: так лучше видно. Сонный город, пробуждающееся солнце, редкие машины на улицах, полумрак в комнате. Офис был ультрасовременным – прозрачный аквариум. Жалюзи лишь напротив его рабочего места – на той стене, что отделяла его кабинет от остального офиса. От секретаря, сидевшей в кабинете справа, и от начальника охраны Анатолия, обитавшего слева, Борису было нечего скрывать. За его спиной расстилался город.