Виринея, ты вернулась? - стр. 30

– А почему ты уехала?

Вера задумалась.

– Бабушка умерла, когда мне было шестнадцать лет. Я боялась, что меня заберут в детский дом, и поэтому решила уехать в город, чтобы меня не нашли, – легко повторила Вера привычную ложь.

– А потом ты встретила папу, – продолжила Оля наизусть выученную историю чудесного знакомства родителей.

– Да, – кивнула Вера, – а потом я встретила папу, и началась моя новая, прекрасная жизнь.

В комнате было прохладно, системы климат-контроля работали идеально, но Глебу почему-то вспомнилось далекое лето в деревне у бабки, когда в жару под сорок градусов его заставляли вскапывать грядки и собирать колорадских жуков с кустов молодого картофеля. Бабка не признавала химию и не имела ни малейшего сострадания к внуку. Наоборот, тяжелым физическим трудом пыталась выбить из него дурь. Глеба отправляли к бабке Матрене каждое лето на «перевоспитание», потому что сами родители перестали с ним справляться, едва ему стукнуло двенадцать. Впрочем, бабки тоже хватило ненадолго: слегла с сердечным приступом, после того как он спалил соседский дом и хозяин пришел к ней требовать компенсацию. Но до этого старая ведьма успела вдоволь над Глебом поиздеваться. Но и тогда, с затекшей спиной и сжираемой палящим солнцем кожей, он не чувствовал себя так отвратительно, как сейчас. В квартире Лобанова-Ростовского ему было невыносимо жарко, тонкая футболка, в которой он обычно ходил дома, прилипла к спине и груди.

– Глеб Николаевич, ну что же вы так, просто не ваш день, – с фальшивым сочувствием посетовал Борис. – Ваш долг – сто двадцать тысяч, – глумливо подытожил он.

Сука, лучше бы сразу пристрелил.

– Я бы хотел еще партию, – стараясь говорить твердо и уверенно, заявил Глеб и даже улыбнулся сопернику.

– Глеб Николаевич, не сочтите за наглость, но вы же знаете, как оно в большом бизнесе. Доверяй, но проверяй. В случае проигрыша у вас будет двести сорок тысяч свободных средств, чтобы вернуть мне долг?

– Мы можем договориться о реструктуризации? – вызывающе улыбнулся Глеб.

– Договориться мы можем о чем угодно, Глеб Николаевич, главное, чтобы это было к взаимному удовольствию и делу не мешало.

– Могу частично отработать, – предложил Глеб. – Скажем, бесплатные консультации в течение пяти лет в любое время дня и ночи.

– А Вера Григорьевна против не будет? – ухмыльнулся Борис, откинувшись на спинку стула.

– Она у меня очень понимающая.

– Да, что ни говори, с женой вам повезло. Даже отыграться за ее счет сможете.

Пауза, во время которой Глеб наконец-то почувствовал действие климат-контроля в комнате. В один момент жара картофельного поля сменилась холодом погреба, куда бабка сажала его, когда совсем отбивался от рук.

Что он имеет в виду? Он не может ничего знать про Веру.

– В каком смысле? – осторожно закинул удочку Глеб.

– В прямом. Предлагаю в качестве следующей ставки вашу жену, Глеб Николаевич.

Борис продолжал смотреть на Глеба. Он напоминал ученого, готовящегося спасти человечество. Только для начала он потренируется на крысах. Введет им в мозг раковые клетки, подождет, пока они подрастут и дадут метастазы, а затем вколет новое лекарство. Только вот неизвестно, чем это все закончится для крыс: желаемым выздоровлением или смертью в конвульсиях.

– Неприличное предложение, – сдавленно ответил Глеб. Он все еще надеялся, что это блажь или придурь Бориса. И хотя Вера вовсе не напоминала Деми Мур, за ночь с которой в одном известном фильме эксцентричный миллиардер готов был выложить миллион долларов, он на какой-то момент даже почувствовал гордость за жену – ну надо же. По видимости, она даже круче этой звездули, которой Борис купил квартиру. Маша, как там ее, или Наташа…