Виновато море - стр. 30

– Кретин!

Две дамы за соседним столиком обернулись.

Мужчина поднял вверх руки.

– Успокойтесь, леди. Я лишь хотел культурно пообщаться. – Он с грохотом задвинул свой стул. – Похоже, игра окончена, – ехидно добавил он, кивая на испорченный дневник.

– Пошел ты… – с удовольствием выпалила она в ответ.

Сокрушенно качая головой, мужчина направился к своим дружкам.

Прикусив губу, Кейти отчаянно пыталась сохранить самообладание, но слезы угрожающе подступали. Сжимая в руках испорченную тетрадь, она схватила свою сумочку и жакетку.

Когда официант ставил на столик ее заказ, Кейти была уже в дверях. Она покинула свой дом, бросила работу, оставила своего жениха и своих друзей из-за отчаянного желания узнать, что случилось с Миа. Но сейчас, выскочив на улицу, окутавшую ее своим холодным дыханием, она подумала, не совершила ли роковую ошибку. «Прости, Миа. Боюсь, я не справлюсь».

Финн зашнуровывал туристические ботинки, подняв ногу на крыло арендованной машины. Он поставил будильник на четыре утра, чтобы отвезти Миа по извилистым дорогам с крутыми поворотами на самую высокую точку Мауи – вершину вулкана Халеакала – встречать рассвет. На высоте десять тысяч футов оказалось довольно холодно, несмотря на предупреждение о том, что к полудню наступит нестерпимая жара и пешим туристам едва ли удастся найти подходящую для отдыха тень.

– Воды много взял? – поинтересовалась Миа все еще хрипловатым от дремоты голосом.

– Хватит на двоих. – Он застегнул куртку, запер машину и подтянул лямки рюкзака.

Они отправились в путь при свете налобных фонариков. Финн шел впереди в надежде найти дорогу с твердым грунтом. Пеший туризм в ночное время опасен тем, что рельеф, особенности местности и почвы становятся трудноразличимы. Однако выбранная тропа оказалась довольно однородной, и спуск в кратерную чашу был не слишком крутым. Оба шли молча. Единственным звуком, который они производили, был периодически раздававшийся хруст попавшего под ботинок кусочка пепельного шлака.

Рассвет пока не наступил, и воздух был сухим и холодным. У Финна возникло ощущение, что кожа на его щеках усохла и натянулась. Он обернулся, чтобы убедиться, что Миа не отстает, и луч его фонарика упал ей на лицо. Ее волосы были небрежно собраны в пучок, а черная кофта застегнута до самого подбородка. Лицо казалось серьезным и сосредоточенным.

– Все нормально?

– Нормально.

Они продолжили путь. Черное небо между тем становилось густо-фиолетовым, и начинали проступать очертания грозных вулканов и шлаковых конусов. Стройная, в хорошей физической форме, Миа не отставала. Она как-то сказала Финну, что любит пеший туризм за простоту перемещения с одного места на другое под открытым небом. С тех пор как они прилетели на Мауи, она подолгу бродила по пляжам в одиночестве, и Финн решил, что она проводит время в раздумьях об отце. Они пробыли на острове уже целую неделю, но она пока так и не встретилась с ним. И Финн не задавал лишних вопросов. Миа сама решит, когда придет время.

За долгие годы он научился распознавать ее настроение по некоторым мелким деталям поведения. Если, например, в процессе беседы она посматривала на него краешком глаза, слегка покусывая при этом нижнюю губу, значит, хотела поговорить с ним о чем-то важном, и ему следовало, чуть поумерив пыл, сделать паузу, чтобы дать ей такую возможность. Он чутко улавливал подобные сигналы после тринадцати лет их дружбы – более продолжительной, чем многие браки, – и тем не менее до сих пор не мог с полной уверенностью сказать, как она к нему относится.