#Виновата. Родиться женщиной - стр. 15
– О чём думаешь? – положив руку на плечо Виктору, спросила я. Он отстранился.
– Ни о чём, ехать надо, – вздохнул он, виновато посмотрел не на меня, а словно сквозь, и вернулся в комнату. Кажется, Белецкий не хотел разговаривать.
– Может, останешься на ночь?
– Нет, надо ехать домой. Меня потеряет семья.
– А ведь у нас тоже могло бы что-то получиться, – проронила я, но тут же пожалела и попыталась усмехнуться, чтобы не казаться слишком сентиментальной. Что-то внутри ёкнуло, и уже невозможно было остановиться. – Мы почти пятнадцать лет с тобой занимаемся этой ерундой. Признайся уже, что не можешь без меня.
– Ерундой, – с сарказмом повторил он. – Ты и сама это понимаешь. Мне с тобой комфортно. Тебе со мной, как я вижу, тоже. Но свою семью я не порушу.
– Ну да, – оскалилась я. – Ты бы меня не потянул. Как ты там говорил? Женщина иногда должна быть слабой, чтобы мужчина смог стать ей опорой?
– Говорил, – безразлично кивнул Виктор, натягивая помятые брюки.
– Банальщина.
– Ты права, с тобой было бы тяжело. Ты никому не даешь спуску. С тобой приходится считаться.
В словах Вити чувствовалась лёгкая нота негодования и усталости. Но он всё говорил верно.
– Разве это плохо?
– Для женщины – очень. И всё же ты – талантливый предприниматель. Этого у тебя не отнять.
– Я – просто человек. Жаль, что в первую очередь ты видишь во мне ходячую вагину. Можешь идти.
Виктор ничего не ответил. Видимо, не хотел ссориться. Он вызвал такси, собрался и так же молча уехал. Вечер субботы казался бесполезным. Я думала заказать пиццу и открыть бутылку вина, но даже это было делать лень. Доходил одиннадцатый час вечера, я в полудрёме сбежала от рутинной жизни. Полудрёма через некоторое время преобразилась в крепкий сон. Так я проспала до середины воскресенья. И продолжила бы это делать, если бы не психотерапевт, которого я не видела уже месяц, но кое-как справлялась. Она знала всё обо мне, не исключаю, что даже больше, чем я сама. Возможно, мне и не стоило знать столько же.
Она напомнила о себе лаконичным сообщением:
«Маргарита, мы месяц с Вами не виделись. Всё ли у вас хорошо? Я стала брать клиентов по воскресеньям. У меня сегодня в семь есть окно. Дайте знать, если заинтересует»
Хотя среди психотерапевтов бытует мнение, что писать клиенту первым – это моветон. Да и вопрос походил, скорее, на навязывание услуг, но Анастасия права – нам было, о чём поговорить. Даже несмотря на то, что я считала её так себе специалистом. За год наших сеансов она не добралась до главных причин моего морального опустошения, но мне всегда было, что сказать. И это помогало. Правда, месяц назад я, видимо, возомнила о себе многое. Пустота не отступила.
Я уже представила, как сижу в её маленьком кабинете с белоснежными стенами, мебелью и даже цветами. И рассказываю про то, что закрыла свой гештальт ещё десять лет назад, а сейчас плыву по размеренному течению сытой жизни, полной гедонизма и безразличия к окружающим. Анастасия хлопает глазами и всматривается в меня сквозь линзы дорогой оправы. Потом поправляет молочный пиджак, кажущийся на фоне кабинета серо-жёлтым. Что-то пишет в тетради, помеченной моим именем. Всегда отмечала этот необычный подход. Наверняка, такие тетради скрывают много жизненных перипетий, комплексов и переживаний.